Начиная с конца I в. х. / начала VIII в. н. э., иранцы, владевшие арабским языком, начали переводить на арабский язык древние иранские книги по философии и логике, по астрономии, медицине и фармацевтике и, что самое главное, по политике, этике и культуре. Этих книг было так много, что, говорят, только Мухаммад ибн Марзбан (309/921) перевел 50 книг с пехлеви. Однако в этом отношении доля языка дари, о котором мы сейчас говорим, очень невелика. В I/VII в. мы не находим никаких сообщений о книгах, составленных на персидском языке. Большинство ученых, за исключением небольшого числа, как, например, Мухаммади в «Тарих ва фарханги Иран» [«История и культура Ирана»], видят причину этого либо в том, что фарси в то время не сформировался в полной мере, чтобы писать на нем книги, либо же вообще не существовал. Начиная со II/VIII в. встречаются упоминания некоторых переводных трудов на дари, однако ни один из них до нас не дошел. Более того, ни одно из этих преданий не является абсолютно достоверным и бесспорным. Самый ранний перевод Священного Корана, который мы имеем, относится к середине IV/X в. Этот перевод и еще четыре-пять переведенных с арабского книг являются первыми переводами прозы на персидский.
1. Первый перевод на фарси. Перевод Корана в составе книги «Перевод толкования ат-Табари» можно считать первым полным переводом на персидский язык, потому что переживания саманидского правителя свидетельствуют о том, что противники перевода Корана были все еще сильны и влиятельны и, следовательно, до этого времени никто не осмеливался открыто заняться его переводом.
Но вместе с тем нельзя отрицать существование тех переводов, которые наличествовали в разрозненной устной форме. Указывая на это, ал-Исфараини пишет: «Люди слышали перевод Корана во фрагментарной форме во время проповедей, поэтому его письменный перевод не имел особого смысла».
Чтобы оградить себя от критики, Мансур Саманид решил предварить дело перевода Корана на персидский язык фетвой ведущих богословов Мавераннахра. Для этого он собрал 18 или 19 ученых, чтобы получить их одобрение и выбрать лучших переводчиков.
Таким образом, книга, которая одновременно была и переводом Корана, и его толкованием, получила такую удивительную легитимность, что оказала большое влияние почти на все последующие переводы и даже на персидскую прозу. Далее мы будем называть этот труд, который, безусловно, не является переводом Тафсира ат-Табари, официальным переводом и толкованием.
Эта книга, которая вышла в свет благодаря стараниям Хабиби Йагмаи, не оригинальна. Ее проза — это не тексты древних бухарских писателей. Переписчики очень сильно исказили оригинал, настолько, что сегодня почти невозможно найти два похожих экземпляра. Очень сильно искажено и предисловие автора. Теперь оно состоит из двух фрагментов, взятых из Парижского и Тегеранского экземпляров. В нем стоит отметить следующие важные моменты:
а) разъяснена структура толкования ат-Табари и его перевод на персидский язык, однако ниже мы отметим, что эта книга не является переводом Тафсира ат-Табари;
б) разъясняются также мотивы перевода;
в) слово «перевод», которое ввело в заблуждение исследователей, здесь фактически означает «толкование».
Эта книга — не перевод Тафсира ат-Табари. Несмотря на указания в предисловии, теперь у нас нет сомнений в том, что «Официальный перевод и толкование» (предложенный нами вариант) не имеет сходства с Тафсиром ат-Табари ни во внешней структуре преданий и толкований, ни в смыслах рассказов. Различия между ними бесспорны. Возможно, эту книгу спутали с выдающейся книгой Тафсир ат-Табари потому, что в ее предисловии разъясняется, как она была составлена, переведена и резюмирована. В предисловии пять раз употребляется слово «перевод», и из них три или четыре раза — в известном нам сегодня значении. Но теперь мы знаем, что в IV/X в. это слово использовалось в смысле «разъяснение», «толкование». Среди различных аргументов мы укажем лишь на следующие.
В этой книге переводчики начинают свой точный и скрупулезный перевод словом сура, однако в семи случаях они называют его «толкованием» (а не «переводом»). И наоборот, при толковании и разъяснении историй пророков они 92 раза употребляют именно слово «перевод». Внутри текста также слово «перевод» используется в смысле «толкования». Более того, если в предисловии мы заменим слово «перевод» словом «толкование», то устраним много неясностей. Приведем, например, фразу «пожелал ее перевода на персидский язык». Поскольку нам известно, что эта книга не есть перевод тафсира ат-Табари, то мы должны интерпретировать слово «перевод» как «толкование». Также есть и обратный пример. Богословы издали фетву о том, что разрешается «читать, записывать и толковать Коран на персидском языке». В то время уже около трех столетий переводили Коран на персидский язык в устной форме, и никто не подвергался из-за этого критике, и теперь не было необходимости в фетве. Поэтому слово «толковать» в вышеприведенной фразе можно смело интерпретировать как «перевод». Так же сделал и ал-Джузджани в переводе Хайй ибн Йакзана, трактата Ибн Сины. Он называет каждый точный перевод словом тафсир (толкование), а само толкование — словом шарх (разъяснение). Общий прозаический текст перевода тафсира ат-Табари местами очень воодушевляет. Его красочность, а также употребление незначительного количества арабских слов свидетельствуют о том, что язык дари в IV/X в. был бесконечно богатым и переводчики осмелились передать своим языком чудесное Божье слово.
Перевод Корана.
В этой книге в целом прослеживается три варианта перевода. Во-первых, перевод подробных рассказов, будь то с текста или по памяти, в относительно свободной и легкой прозаической форме, которая не является предметом исследования по нашей теме. Два других варианта – это коранические переводы, которые даются в тексте толкования или отдельно. Проза этих двух переводов разительно отличается друг от друга. Проза персидского перевода, что дается в тексте толкования, в целом соответствует правилам персидского языка. И, наоборот, переводы, сделанные отдельно вне текста толкований, настолько противоречат правилам персидского языка, что их почти нельзя называть переводами. Эти переводы практически не выходят за рамки подстрочника.
Метод подачи переводов.
Метод подачи этих переводов, на наш взгляд, также должен быть особенным, т. е. божественные айаты должны быть написаны красивым жирным шрифтом, а персидские слова внизу строки — более мелким шрифтом и без соблюдения стилистической эстетики (как, например, в куфийском экземпляре Корана).
В нынешних изданиях перевода тафсира ат-Табари эти переводы приводятся в начале толкований без айатов и в последовательной форме, что, по большой вероятности, является делом рук либо переписчиков, либо издателей.
Несмотря на все противоречия с правилами персидского языка, официальный перевод Саманидов стал примером для подражания в течение последующих десяти столетий. Даже сегодня многие преподаватели Корана следуют этому методу, невзирая на все реформы.
Поиск эквивалентных слов.
Переводчики осуществляли подбор эквивалентных слов тремя путями: заменяли арабские слова исконно персидскими, заимствовали арабские слова или же изобретали новое слово. В результате этого можно сказать, что объем арабских слов не превысил 5–10 процентов текста.
Перевод был нелегким трудом, полным сложностей. Потому что каждое персидское слово, в том числе религиозного характера, имело свое особое значение и понятие, которое понималось иранцем по-своему. Поэтому, когда переводчики передавали ими смысл коранических слов, то ареалы их значений, безусловно, не соответствовали друг другу. Например, слово «див» («демон») в зороастрийской традиции имело определенное значение. Но слово «шайтан» («сатана») употреблялось в течение нескольких столетий в арамейской, сирийской, абиссинской, иудейской и христианской традициях, пока не было перенято исламской культурой. Поэтому в IV/X в., пока традиции зороастризма не были забыты, если переводчик передавал слово «шайтан» словом «див», он, несомненно, допускал риск быть непонятым.
Эта проблема могла быть решена двумя путями: либо надо было заимствовать слово из языка оригинала, либо ждать, пока персидское слово не утратит своего прежнего смысла и не вберет в себя все его прямые и косвенные арабские значения. Слово «див» в этом смысле не нашло широкого употребления, и потому его заменило слово «шайтан». Однако слово «намаз» («молитва») было настолько удачно, что никогда не заменялось словом «салат». Таким образом, Священный Коран оказал огромное влияние на историю развития перевода с арабского на персидский язык.
В другом месте мы постарались показать, что несколько очень красивых древних переводов были приняты за отдельные книги вследствие того, что на протяжении длительного времени они часто подвергались перепискам и доработкам, хотя на самом деле это не что иное, как более оригинальные экземпляры «официального перевода и толкования». Множество переводов Корана было составлено под непосредственным влиянием этой книги. Это влияние, которое, конечно, ограничивается переводами Корана, ощущается вплоть до эпохи Каджаров. Поэтому мы видим, что проза этих трудов в целом немного отличается от прозы переводов Корана. Употребление древних персидских слов в прозе, которая была все еще близка к арабской, было важнейшей особенностью персидских переводов Корана. Даже образцовый перевод Абу-л-Футуха ар-Рази, со всей его независимостью, не избежал влияния этой ценной книги.
2–3. Вторая и третья книга, которые фактически не являются новыми, были изданы под названиями «Перевод суры «ал-Ма’ида» на фарси с куфийской копии Корана» и «Древний перевод Священного Корана». Путем детального сравнения этих книг с «Официальным переводом» можно выяснить, что они являются тем же «Официальным переводом», но неудачное издание последней обусловило то, что исследователи не увидели в них полного сходства.
4. Четвертая книга — это перевод, известный под названием «Коран № 4». Этот перевод кажется настолько древним, что Ахмад ‘Али Раджаи посчитал его отдельным трудом, который, возможно, принадлежит одному из переводчиков «Тафсира ат-Табари». В самом деле, сходство этой книги и «Официального перевода» очевидно. Во многих местах слова и целые предложения практически одинаковы. Однако эта схожесть не свидетельствует о том, что один из тех выдающихся факихов сделал еще один перевод. Мы считаем, что переводчик этой книги спустя пару веков после «Официального перевода и толкования» просто переписал его. Но во многих местах, где перевод был, с его точки зрения, неправильным или неприемлемым с позиций учений его течения, он внес свои коррективы. Этих исправлений так много, что книгу можно считать не еще одним экземпляром «Официального перевода и толкования», а почти отдельным трудом, хотя и он находится под его прямым влиянием.
Примечательно, что перевод имеет большее сходство с переписанными экземплярами «Официального перевода», и это указывает на искажение оригинального текста при переписывании его экземпляров.
5. Перевод стал мостом между метрическими и силлабическими персидскими стихами. Переводчики поняли, что за словами и их значениями кроются тайная гармония и магический ритм, которые обращаются не к слуху воспринимающего, а к его эмоциям и душе. Они как будто отказались от точного и дословного перевода и захотели передать эту гармонию и этот ритм в своих трудах. Плодом этих усилий явилась относительно рифмованная проза, которая иногда походит на силлабический стих. Ахмад ‘Али Раджаи однозначно утверждает, что это силлабические стихи, которые частично относятся к I/VI в. Но, на наш взгляд, неочевидно, что это стихи, и, с другой стороны, арабские слова и способ их использования указывают на то, что текст был составлен около V/XI в. Как бы там ни было, эта книга — образец вольного перевода Священного Корана.
6–8. Толкование Священного Корана конца IV – начала V в. х. / начала XI в. н. э., часть древнего толкования конца IV в. х. / начала XI в. н. э., с точки зрения Минави, начала V/XI в., с нашей точки зрения, а также более поздний перевод, который имеется в тексте этой книги, – все они были написаны в Хорасане. Персидская проза в первой книге очень интересна, а во второй в основном строится на арабской грамматике, однако стиль перевода обеих книг, так же как и третьей, полностью соответствуют стилю «Официального перевода и толкования». Более 90% использованной в них лексики – это персидские слова хорасанского говора. Во всех книгах предложения строятся согласно строению айатов и не соответствуют правилам фарси. Но в этих двух книгах перевод сливается с толкованием, а в «Официальном переводе и толковании» они раздельны.
9. Другой важной книгой, составленной по правилам персидского языка на диалекте Мавераннахра, является рифмованный перевод, сделанный Наджм ад-Дином ‘Умаром ан-Насафи (462–538/1069–1143). Первое, что обращает на себя внимание в этой книге, это то, что перевод ан-Насафи не похож на «Официальный перевод и толкование» ни по лексике, ни по грамматике. Вероятно, в этом отношении это единственный в своем роде перевод.
Из этого перевода явствует, что ан-Насафи, в отличие от большинства переводчиков, был новатором. Используя другие слова, он придал своему тексту мелодичность. Придавая предложениям гармоничность и созвучность, он выстроил единую рифму. Он следовал этому стилю и в переводе Корана, и в его толковании. В предисловии к этому переводу ‘Азиз Аллах ал-Джувайни постарался разъяснить каждый прием автора на его примерах. Другим новаторством ан-Насафи было то, что он давал различные переводы одинаковым оборотам. Например, он дает минимум десять весьма интересных переводов формуле «Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного».
Очень трудно дать оценку работе ан-Насафи. Та ритмичность и рифмованность, которую он придал своей прозе, на наш взгляд, не впечатляет по сравнению с мелодичностью Священного Корана.
10. Кембриджское толкование Корана было написано на рубеже IV–V вв. х. / в начале XI в. н. э. От него сохранилась лишь вторая часть, состоящая из двух томов. Эта книга – один из лучших образцов персидской прозы. Грамматическая стройность и архаичные и даже редкие слова ставят ее почти в один ряд с «Официальным переводом и толкованием». Несмотря на то что влияние «Официального перевода и толкования» на эту книгу неочевидно, мы все же не считаем, что она избежала его, потому что место написания книги, диалект, лексика и строение предложений и в преданиях, и в переводе обеих книг похожи. Автор толкования, хранящегося в Кембридже, в целом строит красивые и грамматически правильные предложения, и, безусловно, количество таких предложений в нем больше, чем в «Официальном переводе и толковании». Но вместе с тем и в этой книге встречается большое количество предложений, которые построены согласно арабской грамматике.
Несмотря на то, что у этого неизвестного переводчика был свой стиль и то, что, казалось бы, он должен был писать более свободно, он точь-в-точь следовал «Официальному переводу и толкованию». Его перевод можно взять из текста толкования и, не изменяя его структуры, вписать под айатами. Но в нем также много предложений, которые построены на базе персидской, а не арабской грамматики. Лексика этой книги тоже похожа на лексику «Официального перевода и толкования», и нигде такие слова, как худа («Бог»), фаришта («ангел»), див («демон»), пари («ангел»), растахиз («воскресение»), дузах («ад»), бадафрах («наказание»), хасту («верующий»), джаду («колдовство») и т. п., не заменены их арабскими эквивалентами. К тому же в нем очень часто встречается древняя грамматика. И все же, несмотря на все эти сходства, независимость и талант переводчика бесспорны.
11. В толковании к десятой части Корана, составленной в V/XI в., можно заметить серьезное преобразование. Грамматический строй этой книги ближе к фарси, в отличие от многих аналогичных трудов. В целом она более стройная, правильная и менее сложная. Но вместе с тем в ней, как и в предшествовавших ей книгах, мы видим, что короткие фразы и обороты, а не длинные рассказы имеют скорее арабскую структуру, а предложения сложны для восприятия.
Текст перевода этой книги также ближе к правилам персидского языка, чем все более ранние переводы. Иногда переводчик позволяет себе даже выйти за лексико-грамматические рамки айатов и составляет правильные персидские предложения. Но в общем переводы айатов все еще имеют форму «Официального перевода и толкования». Порядок слов в персидском предложении соответствует порядку слов в айате.
В плане выбора слов и их использования нет никакой разницы между этой книгой и «Официальным переводом и толкованием». Основные религиозные термины, начиная с пайгамбар («посланник») и растахиз («воскресение») до пари («ангел») и див («демон»), хастун («верующий») и нахастун («неверующий»), те же, что и в ранних переводах. Другими словами, этот переводчик воспользовался кладезем древних слов предыдущих переводов, в том числе и «Официального перевода и толкования», и не стал слишком утруждать себя поиском новых слов.
12. Тадж ат-тараджум фи тафсир ал-Кур’ан ли-л-а‘аджим [«Венец переложений в толковании Корана для неарабов»] Шахфура ибн Тахира ал-Исфараини (471/1078) — одно из самых красивых толкований Корана на персидском языке и второй по исторической значимости перевод, сделанный между 430–460/1038-1068 гг. Мы возвели Тадж ат-тараджум на этот уровень не потому, что можем однозначно заявить, что он лучше или хуже многих предыдущих переводов и толкований, в частности Кембриджского толкования. С точки зрения структуры, лексики, разницы перевода и толкования эта книга очень похожа на современные ей книги. Вызвана ли эта разница тем, что другие авторы оказались под влиянием Тадж ат-тараджума и таким образом она стала поворотной точкой в истории перевода Корана, или наоборот, она сама является плодом подражания? То, что побудило исследователя и редактора поставить эту книгу выше других переводов, это — слова ее автора. Слова ал-Исфараини в предисловии книги о мотивах перевода Корана на персидский язык в V/XI в., как и предисловие «Официального перевода и толкования», очень ценны. Они сообщают нам об уровне знания и склонности людей к персидскому или арабскому языку. После разъяснения причины перевода автор пишет, что предыдущие переводчики старались найти для каждого коранического слова одно эквивалентное слово. Таким образом, они сужали ареал их значений. Они искали внешний смысл слова и не обращали внимания на его толкование.
Это высказывание дает ясно понять, что автор более всего обращал внимание на смысл слов, в частности на их соответствие понятиям его мазхаба, во избежание случайной поддержки «еретических течений». Другими словами, он не страдал от сложных и неясных оборотов подстрочных переводов, так как сам не предпринял никаких шагов для улучшения ситуации в этом отношении. Он находился в тех же традиционных рамках «Официального перевода», которые были установлены около 100 лет назад. В переводе айатов он следовал арабской грамматике, не превосходя в этом автора «Официального перевода». И, конечно, его перевод не более персидский, чем толковый перевод десятой части Корана, предпочтительнее которого он считается. Но в переводе всего остального, кроме Корана, он действовал более независимо, и, как Кембриджское толкование, его текст написан грамматически более правильными предложениями. С точки зрения лексики и общего положения он абсолютно такой же, как и предыдущие рассмотренные нами переводы, т. е. в переводе айатов больше персидских слов из-за влияния предыдущих переводов, в частности «Официального перевода», а в общей прозе чаще встречаются арабские слова.
В этом анализе мы хотим показать, что в первых переводах Корана много персидских слов (около 90 %), но строение предложений абсолютно арабское. Однако в более поздних трудах ситуация меняется, т. е. лексика постепенно становится более арабской, а строение предложений — более персидским. Если взять эти две особенности за мерило, то Кембриджское толкование следует отнести к началу V/XI в., а ал-Исфараини — к его середине. Также, если этот подход верен, то надо признать, что ал-Исфараини пользовался Кембриджским толкованием, потому что сравнение этих трудов дает ответ на многие вопросы.
Словом, книга «Тадж ат-тараджум» при всей ее красочности и полезности была лишь звеном в цепи переводов и с лингвистической точки зрения несильно отличается от современных ей переводов.
13.От перевода Корана, сделанного в V/XI в. и хранящегося в одном из парижских музеев, осталась лишь половина (от суры «Марйам» до конца). Этот перевод не сопровождается каким-либо толкованием и является откровенным подражанием «Официальному переводу и толкованию», потому что большая его часть соответствует «Официальному переводу», и даже отдельные небольшие комментарии к некоторым словам повторяются в обеих книгах. Но вместе с тем во многих местах этот перевод отличается от «Официального перевода». Он показывает мастерство автора и соответствие другим толкованиям и предлагает более ясные и понятные предложения. С другой стороны, кажется, что автор перевода даже попытался исправить некоторые неточности автора «Официального перевода и толкования», потому что он приводит целые предложения из этого перевода, заменяя иногда одно лишь слово, которое, с его точки зрения, неправильно или неприемлемо. Таким образом, этот перевод, который также был сделан в Хорасане, полностью соответствует Корану № 4 с точки зрения лексики и изложения.
14. Произведение Абу Бакра ‘Атика ан-Нишабури (Сурабади) является одним из лучших переводов.461 Сначала в 1338/1919 г. был издан конспект большого толкования Сурабади, которое было вакфом у шейха Джами Махфуза, под названием «Перевод коранических сказаний», а затем коранические сказания из этого толкования были изданы в 1348/1929 г. под названием «Сказания из Священного Корана». Конспект в некоторой степени ближе к оригиналу, а само толкование подверглось значительным редакциям. В тексте этого толкования можно увидеть два изменения: увеличивается количество арабских слов, а предложения строятся согласно правилам персидского языка. Однако примечательно, что, как и во многих других переводах, среди правильных и понятных персидских предложений и большого количества арабских слов мы встречаем такие неясные фразы, которые не соответствуют грамматике персидского языка и не имеют арабских слов. Тот, кто изучает древние произведения, не удивится этому, так как ему понятно, что такие фразы — это переводы айатов, которые делались по старой традиции и в подражание «Официальному переводу и толкованию». В этом труде Сурабади ясно видно влияние «Официального перевода». Большинство переведенных предложений похожи по своему строению, а большая часть персидских слов в них одинаковы. Самое интересное то, что для перевода определенных слов Корана Сурабади заимствовал из «Официального перевода» древние персидские слова, но нигде больше не использовал их. Возможно, что эти слова не употреблялись его современниками. Например, пажул («квадрат»), фава («противоречие»), дусанда («липкий»). Таким образом, перевод Сурабади также был сделан под влиянием «Официального перевода и толкования».
15. Тафсир Шанкаши, который был создан как толкование части Священного Корана, являет собой развитие эволюции, которую мы видели по предыдущим книгам. Проза становится более персидской, а количество арабских слов доходит до 12–15%. Потому мы считаем, что он относится к VI/XII в. Перевод айатов в нем полностью соответствует методу «Официального перевода и толкования». Переводы некоторых айатов как будто полностью заимствованы, кроме некоторых слов, или же перестроены по усмотрению автора. Эта книга была написана в Хорасане, и потому ее язык похож на предыдущие книги, в том числе и на «Официальный перевод».
16. Кашф ал-асрар ва ‘уддат ал-абрар [«Раскрытие тайн и вспомоществование праведным»] Рашид ад Дина Абу ал-Фадла ал-Майбуди — один из важнейших переводов и толкований Корана на персидском языке, о котором можно говорить долго. Поскольку эта книга написана в три этапа, мы можем проследить за душевным состоянием автора во время работы в трех разных атмосферах и сопоставить их. В некотором смысле этот перевод можно назвать пиком эволюции перевода, а из переводов после VI/XII в. только тафсир Абу-л-Футуха ар-Рази может сравниться с ним.
В книге «Тарихи тарджума» мы проследили состояние ал-Майбади на каждом из трех этапов и сравнили между собой его переводы, а затем мы сопоставили их с «Официальным переводом и толкованием» и пришли к такому заключению.
а. На третьем этапе проза ал-Майбади величава, поэтична и мистична. В целом в его переводе мало искусственности и консервативности.
б. На втором этапе его толкование в основном написано на арабском языке, а те части, которые написаны на персидском, представляют собой переводы. Поэтому в нем очень много предложений, построенных согласно арабской грамматике. Но вместе с тем оно изобилует красивыми фразами, соответствующими правилам персидского языка. Эти фрагменты можно считать самым естественным говором и обыкновенным методом изложения в эпоху ал-Майбади. В нем использовано большое количество арабских слов, которые были очень распространены в V и VI вв. х. / XI и XII вв. н. э. Их объем доходит до 30–40%.
в. На первом этапе все иначе. Строение предложений неперсидское и похоже на «Официальный перевод и толкование». Но, изменяя некоторые глаголы и прибавляя некоторые слова и предложения, ал-Майбади сделал свои фразы более персидскими. Его лексика весьма возвышенна. Кажется, что он пытался использовать при переводе Божьего Слова самые величественные и эффектные слова.
Безусловно, ал-Майбади также использовал более ранние переводы. И поскольку самым значимым переводом был тот самый «Официальный перевод и толкование», постольку он неминуемо оказал свое влияние на ал-Майбади, будь то с точки зрения грамматики или лексики.
Поскольку главным методом перевода был поиск эквивалентных слов, мы не можем сказать что-то большее о структуре переводов. Однако именно этот метод был традиционным среди переводчиков Бухары, и потому ал-Майбади только подражал ему.
С точки зрения лексики влияние «Официального перевода и толкования» очевидно, так как в переводе определенных фрагментов в обеих книгах повторяются архаизмы. Среди них мы нашли четыре слова, которые имеют свои особенности. Это варун («локоть» и/или «оборот»), пажул («квадрат»), дусанда («липкий») и дивиситанба («демон»). Возможно, эти забытые ныне слова во времени ал-Майбади также не имели широкого распространения, потому что в своем большом тафсире он использовал их однажды в переводе тех же айатов, что и автор «Официального перевода и толкования». Все это свидетельствует о том, что ал-Майбади обращался к этому переводу.
17. Труд Абу-л-Футуха ар-Рази «Равд ал-джинан ва рух ал-джинан» [«Дуновение рая и [божественное] дыхание на души [людские]», который написан в течение второго и третьего десятилетий VI в. х. / в начале XII в. н. э., считается одним из самых ценных шиитских тафсиров. Абу-л-Футух был выдающимся знатоком как языка, так и религии. В его труде персидская религиозная проза достигла своего пика. Его перевод настолько хорош, что его можно назвать лучшим переводчиком своего века. Заключение по его труду выглядит следующим образом.
Проза Абу-л-Футуха, подобно трудам иранских писателей и комментаторов Корана, очень выразительна и красочна. В ней сложно заметить следы перевода. Разумеется, в ней много арабских слов, но они не достигают чрезмерного уровня. Но все же при разъяснении основ шариата и религиозных законов широта его творчества сужается, предложения иногда отходят от персидской грамматики, а число арабских слов растет. Его переводческую деятельность мы также разделили на три этапа.
а. При переводе хадисов и преданий Абу ал-Футух предстает как бесподобный мастер. В основном он строго соблюдает правила персидского языка, правильно и к месту употребляя персидские эквиваленты при переводе арабских слов и оборотов. Вместе с тем и он порой допускает отклонения, становясь заложником арабской грамматики.
б. Иногда он бывает вынужден переводить айаты в тексте толкования или рассказа. Здесь переводчик более свободен, и потому переводит айаты на персидский язык правильнее и звучнее, не подражая своим предшественникам. Таким образом, он не обращается к арабской лексике, что было очень широко распространено в VI/XII в.
в. Его официальный перевод Корана в тафсире не похож на другие его переводы. Но поскольку мы встречаем такое же в других переводах, то не удивляемся этому. Более того, мы считаем это естественным. Потому что Абу ал-Футух, так же как и другие переводчики Корана, испытывал некоторые сомнения в своих способностях и потому опирался в своей работе на труды своих предшественников, а сам как будто отказывался привносить какие-то новшества. Во многих сравнительных анализах о переводах Корана мы показали, что Абу ал-Футух в целом уповал на «Официальный перевод и толкование», лишь иногда исправляя его ошибки и переводя айаты согласно своему мазхабу. В общем, из различных кираатов (чтений) Корана он выбирал и переводил то, что ему казалось наиболее верным.
Ввиду особого стиля, употребления неперсидских оборотов и древних слов в переводе айатов Мухаммад Таки Бахар и некоторые другие переводчики вообразили, что Абу ал-Футух подражал прозе V/XI в. По этой же причине Ши‘рани утверждал, что этот перевод не принадлежит Абу ал-Футуху. Мы же полагаем, что этот перевод был сделан им, но при этом он более следовал бухарской традиции официального перевода IV/X в., хотя иногда и обращался к другим переводам V/XI в.
18. Ал-баса’ир ал-йаминийа [«Правдивое сокровенное зрение»]. Му‘ин ад-Дина ан-Нишабури. От этой книги, которая была написана в IV/X в., остался только один том, но и он был издан без предисловия, примечаний и необходимых списков и ссылок. Эта книга также представляет собой отражение более ранних переводов и толкований и является продолжением эволюции перевода. Вкратце ее особенности можно отметить следующим образом. После трех столетий доминирования и влияния арабского языка значения персидских слов более не вмещались в свои формы. Они теперь выражались арабскими терминами. Все реже встречаются такие слова, как див («демон»), пари («ангел»), растахиз («воскресение») и т. п. Строение предложений в переведенных айатах никак не согласуется с общей прозой книги, так как и этот переводчик следовал традициям трехсотлетней давности. Хотя в некоторых местах он и обращал внимание на то, что предложения «Официального перевода и толкования» не совсем понятны. В таких ситуациях он старался по мере возможности построить более правильные предложения. Кроме того, этот перевод изобилует архаизмами, хотя их не так много в общем тексте книги.
Исходя из сравнительного анализа, можно заключить, что Му‘ин ад-Дин ан-Нишабури в своей работе более всего обращался к «Официальному переводу и толкованию» и труду Сурабади.
19. Перевод 556/1161 г. — один из датированных экземпляров перевода Корана. Посредством этой книги мы видим, что за небольшой промежуток времени с начала V/XI в. до середины VI/XI в. было сделано немало переводов и толкований на фарси. Эта книга, которая была составлена в Рее, по словам ее редактора, является копией с более раннего списка. Текст книги с точки зрения лексики напоминает перевод Абу-л-Футуха ар-Рази, но стилистика более похожа на «Официальный перевод и толкование», а непохожие фрагменты напоминают Кембриджское толкование. Поэтому можно сказать, что рейский переводчик использовал в своей работе обе книги. Как бы там ни было, учитывая сложившуюся традицию перевода Корана, неудивительно, что этот перевод, сделанный в VI/XII в., с точки зрения лексики и стилистики очень похож на более ранние работы и даже на «Официальный перевод», сделанный в IV/X в.
20. Очевидно, тафсир «Джала’ ал-азхан ва джала’ ал-ахзан фи тафсир ал-Кур’ан» [«Прояснение умов и утоление печалей в толковании Корана»] VIII/XIV в., более известный как тафсир «Газира», — это сокращенный вариант тафсира Абу-л-Футуха ар-Рази. Поэтому ему не уделили особого внимания. Но труд «Газира» действительно достоин похвалы, так как он выбрал самые красивые фрагменты той книги и соединил их настолько мастерски, что в этой работе не чувствуется какой-то разрозненности. Он не дает отдельных переводов айатам, поэтому их надо искать в тексте толкования. В этой работе он использовал и тафсир Абу-л-Футуха (написанный в древнем стиле с обилием персидской лексики), и его переводы в комментариях (с правильными предложениями с точки зрения правил персидского языка и множеством арабских слов). Кроме того, он сам также старался приблизить их к персидской грамматике. В итоге можно сказать, что с IV/X до VIII/XIV вв. «Газир» — один из немногих авторов, который давал айатам стройные и правильные с точки зрения персидской грамматики переводы, а не подстрочный перевод, заменяя арабские слова персидскими, сохраняя при этом арабское строение предложения.
21. Хусайна Кашифи можно назвать одним из гениев IX/XV в. Одна из многих его книг называется «ал-Мавахиб ал-‘алийа» [«Самые лучшие дары»]. Эта работа не сравнится с великими персидскими тафсирами, но все же она свидетельствует о его исследовательском духе и, в отличие от многих трудов той эпохи, отличается относительной независимостью, поскольку автор использовал в этой книге бесчисленное количество персидских и арабских источников и впервые стал использовать персидские стихи в качестве доказательств.
Очень сложно утверждать, что в своей работе он подражал какому-то определенному переводу. Мы сравнили его перевод со многими другими более ранними переводами и нашли, что между ними много сходств, но никак не подражаний. Но вместе с тем, к сожалению, эта индивидуальность не стала новой вехой в истории перевода. Потому что и Кашифи, подобно многим другим переводчикам, был заложником шестивековой традиции. Его обороты при переводе айатов согласуются с арабской грамматикой, а в лексике, несмотря на большие изменения, чувствуется консерватизм. Когда мы берем один фрагмент из его обычной прозы, а другой — из его перевода айатов и сравниваем их, то отличия очевидны. Его проза сложна и некрасива, а лексика почти полностью состоит из арабизмов, но предложения построены согласно персидской грамматике. А перевод айатов не соответствует правилам персидского языка, но в нем можно увидеть такие древние персидские слова, которых нет в его прозе.
22–23. Являясь традиционным тафсиром, ал-Мавахиб ал-‘алийа все же стал основанием для двух весьма ценных шиитских тафсиров: Тарджамат ал-хавасс [«Толкование непревзойденных особенностей Корана»] ‘Али ибн Хасан аз-Завари (Хатти) и Манхадж ас-садикин [«Путь праведных»] Фатх Аллаха ал-Кашани. Обе эти книги были написаны в X/XVI в. Они очень ценны, потому что вбирают в себя шиитские хадисы и предания о толковании Корана. Но с точки зрения персидской прозы они страдают той же самой болезнью, которой страдала проза сефевидской эпохи.
Персидская проза стала приходить в упадок при Тимуридах, пока при Сафавидах в персидском языке не укоренились арабские фразы, неверные обороты, традиционные арабские пословицы и поговорки, арабская форма множественного числа, безглагольные предложения и десятки других отхождений от канонов персидского языка. Но вместе с тем традиция перевода Корана еще не утратила свою силу, и в его полуарабской структуре было множество древнеперсидских слов. Приведем небольшой пример. В отрывке из трех строк книги «Манхадж ас-садикин» употреблено семь персидских слов, но в другом фрагменте из двух страниц (около 800 слов) встречается всего пять персидских существительных (Худо, руз, нам, бихишт и дузах) и несколько глаголов, выполняющих функцию связки (кардан, намудан, сохтан и т. п.).
Таким образом, в персидской прозе сефевидской эпохи, когда она достигла предельной точки своего упадка, превратившись в абсолютно арабскую, переводы Корана были как родники чистой, прозрачной воды, текущей посреди высохшей, вымершей пустыни.
24. Перевод Корана вместе с подробным толкованием, сделанный Лахиджи в середине XI/XVII в.
25. Фатх ар-Рахман [«Победа Милостивого в переводе Корана»] Шах Вали Аллаха ад-Дихлави (1176/1762) был многократно издан в Индии и Пакистане. Также очень интересно его издание в 1417/1996 г. издательством «Маджма‘ Малик Фахд» в Медине.
Часто буквальный перевод, местами невнятный персидский, в основном арабские обороты, иногда уличные слова, что отражало персидский говор в Индии и Пакистане в XIII/XIX в., не умаляют ценности этой книги. Некоторые иранские исследователи называют его даже в числе лучших переводов. Традиция перевода Корана на Индийском полуострове началась примерно за два века до того с перевода Махдума Лутф Аллаха ибн Махдума, более известного как Махдуми Нух (998/1590) 473. Но, безусловно, перевод ад-Дихлави является самым точным и научным переводом, сделанным на полуострове.
Строение предложений в этой книге абсолютно идентично ранним переводам, хотя автор часто старался более правильным образом использовать глаголы, в частности глаголы-связки. Но его работа основывалась на следовании грамматике Корана. С точки зрения лексики и семантики перевод ад-Дихлави отличается особой спецификой. Сопоставление этой работы с ранними переводами, особенно с ал-Мавахибом, который, возможно, является основным источником книги Дихлави, показывает, что он очень умело воспользовался своими обширными знаниями при переводе, стараясь избежать влияния других авторов.
Стоит отметить, что ад-Дихлави — второй автор после ал-Исфараини, который объяснил мотив своей работы. Он хотел сделать перевод на «простой повседневный персидский язык». Также в своей работе он следовал пяти принципам:
1) соблюдение структуры Корана при переводе;
2) максимальное использование рассказов, связанных с Кораном;
3) подбор самых лучших лингвистических и герменевтических разъяснений;
4) составление персидских предложений согласно грамматике Корана;
5) сочетание буквального и смыслового переводов. Разумеется, очевидно, что почти все эти цели заранее обречены на провал.
Иранские диалекты и перевод Корана.
Во всех переводах, начиная с IV/X в., неизменно прослеживается родной диалект переводчика или толкователя. Например, множественное число третьего лица глагола кардан («делать») в Мавераннахре использовалось в форме кунит, которое в большинстве случаев переписывалось поздними переписчиками как кунид. Однако это же слово в диалекте жителей Рея записывалось как куни, в частности, в переводе Абу-л-Футуха ар-Рази. Также слово забан («язык») встречается как в форме зафан, так и в форме заван. Однако эти различия не усложняют чтение. Поэтому здесь под словом «диалект» мы имеем в виду ту грань, когда слова настолько отличаются от эталонного персидского языка, что их нелегко понять. Также следует отметить, что «диалект» отличается от «эталонного» языка только в лексике, а не в грамматике.
В настоящее время мы располагаем тремя переводами Корана на древние диалекты – один, вероятно, гератский и два систанских.
1. В 1375 г. с. х. / 1996 г. н. э. Муртаза Айат Аллах Зада Ширази издал Бахши аз тафсири кухан [«Фрагмент древнего тафсира»] на персидском языке с предисловием ‘Али Раваки. Язык этого тафсира, который также содержит переводы айатов, труден для понимания. Однако его сравнение с «Кашф ал-асрар» ал-Майбуди показывает, что эта книга – не что иное, как «первый этап» ал-Майбуди с кое-какими дополнениями из его «второго этапа». Полное сходство этой книги с работой ал-Майбуди, а также предания, которые повествуются автором от первого лица («я видел», «я слышал» и т. д.), не оставляют места сомнениям, несмотря на то, что у Айат Аллаха Зада Ширази несколько иное мнение на этот счет.
В любом случае схожесть этой книги с книгой ал-Майбуди ставит перед нами сложный вопрос: которая из них является оригиналом? Написал ли ал-Майбуди первым книгу на гератском диалекте или это был кто-то другой, а ал-Майбуди перевел ее на язык дари и затем на втором и третьем этапе развил ее? Или же кто-то захотел перевести книгу ал-Майбуди на гератский диалект для жителей Герата?
2–3. В 1365 г. с. х. / 1986 г. н. э. ‘Али Раваки издал «Кур’ани кудс» [«Священный Коран»], в весьма подробном предисловии которого отметил, что этот перевод был сделан на систанский диалект, который очень похож на среднеперсидский язык и представляет собой связующее звено между дари и пехлеви. В 1383 г. с. х. / 2004 г. н. э. этот же ученый издал перевод суры «Трапеза» вместе с «Айнаи мирас» [«Зеркало наследия»]. Этот перевод очень похож на «Кур’ани кудс» и, по всей вероятности, также написан на систанском диалекте.
Диалектизмы этих книг, разумеется, никак не повлияли на структуру перевода. Текст № 1, имеющий свой эквивалент в эталонном языке «Кашф ал-асрара», показывает, что строение предложений в обоих случаях одинаково. Оба систанских перевода, вероятно, сделаны в V–VI / XI–XII вв. в традиции ранних переводов. В «Переводе суры “Трапеза”» и в «Кур’ани кудс» текст Корана, как и в других переводах, написан красивым, жирным шрифтом, а текст перевода – мелким и простым. Об их переводчиках и уровне их знаний нам ничего не известно. Если они не являются выдающимися учеными, то, вероятно, черпали вдохновение в «Официальном переводе и толковании». Это особенно заметно в «Переводе суры “Трапеза”». В переводе каждого айата можно найти одну или несколько фраз, которые есть в «Официальном переводе».
Рифмованный перевод.
В ранних переводах (№№ 5 и 9) иногда можно увидеть, что авторы старались сделать свой текст более мелодичным. Говоря о мосте между метрическими и силлабическими стихами (№ 5), мы сказали, что эти переводы нельзя считать силлабическими или полусиллабическими стихами. Мы можем только отметить, что переводчики хотели придать таким образом своим переводам ритм и мелодию, однако не преуспели в этом. Тенденцию к рифмованной прозе подтверждает перевод ан-Насафи (№ 9). И, как мы уже отметили выше, работу ан-Насафи нельзя считать очень удачной.
В наше время также сделаны некоторые попытки в этом направлении – рифмованный перевод последней части Корана, сделанный Махмудом Салавати (Кум, 1376 г. с. х. / 1997 г. н. э.). Сходство этого перевода с ранними рифмованными переводами заключается в том, что ни в одной из этих работ рифма не ставится во главу угла, и в них встречается очень много предложений, где нет ни рифмы, ни слога.
В этом же ряду можно назвать перевод ‘Абд ал-Маджида Ма‘адихах.
Среди подобных переводов лишь перевод суры «Скручивание», сделанный Мухаммадом Хусайном Рухани в форме бахр тавил, очень удачен. Он был настолько популярен, что в Тегеране его издали красивым шрифтом на глянцевой бумаге.
Насколько нам известно, никто из древних переводчиков не перевел Коран в стихах, а среди современных можно назвать следующих: Умид Амджад (1376 г. с. х. / 1997 г. н. э.), Мухаммад Ша‘ик Куми (1381 г. с. х. / 2002 г. н. э.), Мухаммад ‘Али Мухаммад (1381 г. с. х. / 2002 г. н. э.), Шахаб Ташаккур Ажани (1384 г. с. х. / 2005 г. н. э.) и Карам Худа Аминийан (1384 г. с. х. / 2005 г. н. э.).
Современные переводы
В последующих переводах нет никаких новых методов, идей или стилей. Однако перевод Махди Илахи Кумшаи можно назвать началом тенденции к более персидскому стилю изложения. Переводчик в самом деле подражает предшественникам, и как будто он и не желал такого стиля. Но современная литература оказала на него влияние, и потому некоторые его обороты и предложения более приятны и красивы, чем тексты его коллег. Примерно через 30 лет после него Зайн ал-‘Абидин Рухнама, который был очень силен в персидской прозе, сделал такой перевод, где во главе угла стоит соблюдение норм грамматики персидского языка. После этого нельзя найти такого перевода, где Коран переводится на фарси слово в слово. Отход от обычных методов и правил языка стал фактором придирок к некрасивым переводам, о чем говорится во многих критических анализах современных переводов.
Проза переводов последних двух десятилетий, которые следует назвать «временем переводческого бума», довольно разнообразна. Она представлена как простой прозой, стандартной и общедоступной (например, Баха’ ад-Дин Хуррамшахи), так и эффектной и величественной (например, Абу ал-Касим).
Мы подготовили, возможно, неполный список переводов Корана, сделанных за последнее столетие. Для краткости здесь приводятся только год выпуска и имя переводчика, а за более подробной информацией отсылаем читателя к труду Баха’ ад-Дина Хуррамшахи и Хасана Пуйи. Мы не стали упоминать те книги, которые имеют более экзегетический характер.
До Исламской революции:
1313 г. с. х. / 1934 Мирза Мухаммад Сакафи; 1320 г. с. х. / 1941 г. н. э. Махди Илахи Кумшаи;
1326 г. с. х. / 1947 г. н. э. ‘Абд ал-Хусайн Айати (Авара); 1337 г. с. х. /
1958 г. н. э. Мухаммад Казим Магзи;
1337 г. с. х. / 1958 г. н. э. ‘Аббас Мисбахзада; 1337 г. с. х. / 1958 г. н. э. Абу ал-Хасан Ши‘рани;
1344 г. с. х. / 1965 г. н. э. Мухаммад Тахир Муставфи Басир ал-Малик; 1346 г. с. х. / 1967 ‘Али Наки Файз ал-Ислам;
1346 г. с. х. / 1967 г. н. э. Хусайн ‘Имадзада; 1347 г. с. х. / 1968 г. н. э.Хикмат Али Ага;
1348 г. с. х. / 1968 г. н. э. ‘Абд ал-Маджид Садик Навбари; 1354–
1356 гг. с. х. / 1975-1977 гг. н. э. Зайн ал-‘Абидин Рухнама; 1355 г. с. х. /
1976 г. н. э. Саййид Асад Аллах Мустафави.
После Исламской революции:
1358 г. с. х. / 1979 г. н. э. Садик Такави; 1359 г. с. х. / 1980 г. н. э. Дарийуш Шахин;
1358–1361 гг. с. х. / 1958-1982 гг. н. э. Шахрам Хидайат; 1361 г. с. х. /
1982 г. н. э. Афгани (перевод на урду); 1367 г. с. х. / 1988 г. н. э. ‘Абд ал- Маджид Айати; 1368 г. с. х. / 1989 г. н. э. Майини (Лахор);
1368 г. с. х. / 1989 г. н. э. Рийазабади (Оксфорд); 1361–1369 г. с. х. /
1982-1990 г. н. э. Махмуд Йасири; 1369 г. с. х. / 1990 г. н. э. Мухаммад Бакир Бихбуди; 1369 г. с. х. / 1990 г. н. э. Джалал ад-Дин Фарси; 1369 г. с. х. / 1990 г. н. э. Мухаммад Хаджави;
1370 г. с. х. / 1991 г. н. э. Абу ал-Касим Имами; 1371 г. с. х. / 1992 г. н. э. ‘Али Акбар Кураши; 1371 г. с. х. /1992 г. н. э. Мустафа Хуррамдил;
1372 г. с. х. / 1993 г. н. э. Ахмад Кавийанпур; 1372 г. с. х. / 1993 г. н. э. Казим Пурджавади;
1372 г. с. х. / 1993 г. н. э. Джалал ад-Дин Муджтабави; 1373 г. с. х. /
1994 г. н. э. Насир Макарим Ширази;
1373 г. с. х. /1994 г. н. э. Мухаммад Махди Фуладванд; 1374 г. с. х. /
1995 г. н. э. Баха’ ад-Дин Хуррамшахи;
1374 г. с. х. / 1995 г. н. э. Бихруз Муфиди Ширази (Лос-Анджелес);
1377 г. с. х. / 1998 г. н. э. Мас‘уд Ансари;
1377 г. с. х. / 1998 г. н. э. Баба Сафари (Стокгольм); 1379 г. с. х. / 2000 г.
н. э. Хусайн ‘Али Кавсари (США); 1380 г. с. х. / 2001 г. н. э. ‘Али Асгар Халаби;
1381 г. с. х. / 2002 г. н. э. Казим Арфа‘; 1381 г. с. х. / 2002 г. н. э. МахдиДадфар;
1382 г. с. х. / 2003 г. н. э. Кудрат Аллах Бахтийари Нажад; 1382 г.с. х. / 2003 г. н. э. Асгар Барзи;
1382 г. с. х. / 2003 г. н. э. Мухаммад Садик Тихрани;
1383 г. с. х. / 2004 г. н. э. Абу ал-Фазл Бахрампур; 1383 г. с. х. / 2004 г.н. э. Хусайн Ансарийан;
1383 г. с. х. / 2004 г. н. э. ‘Али Мусави Гармаруди;
1383 г. с. х. / 2004 г. н. э. Мухаммад ‘Али Ризаи и другие (первыйколлективный перевод);
1383 г. с. х. / 2004 г. н. э. Хасан Абтахи;
1384 г. с. х. / 2005 г. н. э. Мухаммад Факихи; 1385 г. с. х. / 2006 г. н. э. Хамид Риза Мутсафид.
Лит-ра: Абу Ну‘айм ал-Исфахани, Ахмад. Зикр ахбар Исфахан [«Исторические свидетельства об Исфахане»] / под ред. Д. Деринга. Лейден, 1934. Азарнуш, Азарташ. «Айа тарджумаи «Тафсири Табари» ба расти тарджумаи «Тафсири Табари» аст?» [«Является ли перевод Тафсира Табари на самом деле переводом Тафсира Табари?»]. Йаки катраи баран / под ред. Ахмада Тафаддули. Тегеран, 1377 г. с. х. Азарнуш, Азарташ. Тарихи тарджума аз ‘араби ба фарси [«История переводов с арабского на персидский»]. Тегеран, 1375 г. с. х. Азарнуш, Азарташ. Чалиш мийани фарси ва ‘араби [«Противостояние персидского и арабского»].. Тегеран, 1385 г. с. х. Айат Аллах Зада Ширази, Муртаза. Мукаддима бар бахши аз тафсири кухан ба парси [«Введение к избранному из толкования Корана на персидском языке»].. Тегеран, 1375 г. с. х. Амир ад-Дин Михр. «Нахустин тарджумаи фарсии Кур’ани карим дар шибхи кара» [«Первый на субконтиненте персоязычный перевод Священного Корана»]. Байинат. 1373 г. с. х. Год первый. № 3. Ансари, Мас‘уд. «Шукух ва зибаи дар тарджумаи Кур’ани Дихлави» [«Слава и красота в переводе Корана [Шаха Валиаллаха] Дехлеви»]. Там же. Ансари, Мухаммад Рида. «Накд ва баррасии тарджумаи Шах Вали Аллах Дихлави» [«Критика и анализ перевода Шаха Валиаллаха Дехлеви»]. Тарджумани вахй. 1377 г. с. х. Год второй. № 3. Бахар, Мухаммад Таки. Сабкшинаси [«Стилистика»]. Тегеран,1337 г. с. х. Бахши аз тафсири Куран [«Толкование Корана. Избранное»] / подред. Мухаммада Рушана. Тегеран, 1351 г. с. х. ал-Бируни, Абу Рейхан. ал-Асар ал-бакийа [‘ан ал курун ал халийа][«Памятники минувших веков»] / под ред. Парвиза Азкийаи. Тегеран, 1380 г. с. х. ал-Джахиз, Абу ‘Усман ‘Амр ибн Бахр. ал-‘Усманийа [«Сподвижники халифа ‘Усмана»] / под ред. ‘Абд ас-Салама Мухаммад Харуна. Каир, 1955 г. с. х. Джувайни, ‘Азиз Аллах. Мукаддима бар тафсири Насафи [«Введение к Толкованию Насафи»]. Тегеран, 1362 г. с. х. ад-Дихлави, Шах Вали Аллах. Мукаддима бар Кур’ани маджид ба тарджумаи фарсии дари (Фатх ар-Рахман фи тарджамат ар-Кур’ан [«Победа Милостивого в переводе Корана»]. Тегеран, 1363 г. с. х. аз-Заркани, Мухаммад. Манахил ал-‘ирфан фи ‘улум ал-Кур’ан [«Источники сокровенного знания о науках Корана»] / под ред. Фауаза Ахмада Зумарли. Тегеран, 1996. Ибн Аби Усайби‘а, Ахмад. ‘Уйун ал-анба’ [«Источники сведений и вестей»] / под ред. Назза-ра Рида. Бейрут. Дар мактабат ал-хайат. Ибн ан-Надим. ал-Фихрист [«Библиографический справочник»].ал-Исфараини, Шахфур. Тадж ат-тараджум [«Венец переложений»] / под ред. Наджиба Маила Хирави и ‘Али Акбара Илахи Хурасани. Тегеран, 1375 г. с. х. Маил Хирави, Наджиб и Илахи Хурасани, ‘Али Акбар. Мукаддима бар «Тадж ат-тараджум» ал-Исфараини [«Введение к комментарию “Венец переложений”»]. Мухаммади Малайири, Мухаммад. ат-Тарджамат ва ан-накл ‘ан ал-фарисийа [«Переводы и передачи на персидском языке»]. Бейрут, 1964. Мухаммади Малайири, Мухаммад. Тарих ва фарханги Иран [«История культуры Ирана»]. Тегеран, 1380 г. с. х. Наршахи, Мухаммад. Тарих-и Бухара [«История Бухары] / под ред. Мухаммад Таки Мударриса Разави. Тегеран, 1363 г. с. х. Пуйа, Хасан. Тарджумани вахй [«Переводы Откровения (Корана)»]. Кум. С 1376 г. с. х. С № 1 и далее. Раваки, ‘Али. Мукаддима бар бахши аз тафсири куран ба фарси [«Введение к избранному из толкования Корана на персидском»] / под ред. Муртазы Айат Аллах Зады Ширази. Тегеран, 1375 г. с. х. Раваки, ‘Али. Мукаддима бар Кур’ани кудс [«Введение в Священный Коран»]. Тегеран, 1365 г. с. х. Раваки, ‘Али. Мукаддима бар сураи «Тарджумаи сураи Ма’ида» [«Введение к “Переводу суры “ал Ма’да””»]. Приложение к «24 аинаи мирас». Тегеран, 1383 г. с. х. Ризаи Багибиди, Хасан. «Дар бараи тарджумаи ‘ибарати аз Кур’ан ба пахлави». Намаи Ирани бастан» [«О переводе выражений из Корана на пехлеви»]. Тегеран, 1380 г. с. х. Год первый. № 1. Рушан, Мухаммад. Бахши аз тафсири кухан [«Толкование Корана.Избранное»]. Тегеран, 1972. Садики, ‘Али Ашраф. Таквини забани фарси [«Формирование персидского языка»]. Тегеран, 1357 г. с. х. Садики, Гулам Хусайн. «Ба‘зи аз кухантарин асари насри фарси та пайани карни чахаруми хиджри». [«Несколько наиболее ранних прозаических персидских сочинений, датируемых не позднее четвертого века хиджры»]. Журнал Тегеранского литературного института. 1345 г. с. х. Год тринадцатый. № 4.Садики, Гулам Хусайн. Мукаддима бар каразаи таби‘ийати ИбнСина [«Предисловие к «Отрывкам [из] естественных наук» Ибн Сины»].Тегеран, 1332 г. с. х.ас-Сарахси, Мухаммад. ал-Мабсут [«Пространный»]. Бейрут,1986.Тарджумаи «Тафсири Табари» [«Перевод тафсира ат-Табари»] /под ред. Хабиба Йагмаи. Те-геран, 1339 г. с. х. Тафаззули, Ахмад. Тарихи адабийати Иран пиш аз ислам [«Историялитературы Ирана до ислама»] / под ред. Жалы Амузгар. Тегеран, 1376 г. с. х. Тафсири Кур’ани Кембридж [«Кембриджский тафсир Корана»] /под ред. Джалала Матини. Тегеран, 1349 г. с. х. Хаддад ‘Адил, Гулам ‘Али. Му‘аррифии тарджумаи аз Кур’ани карим [«Знакомство с переводом Священного Корана»]. Кийхани андиша. Тегеран, 1370 г. с. х. № 40. ал-Харазми, Мухаммад. Мифтах ал-‘улум [«Ключ к знаниям»] / под ред. Ван Флотена. Лейден, 1895. Хумаи, Джалал ад-Дин. Тарихи адабийати Иран [«История литературы Ирана»] / под ред. Махдухты Хумаи. Тегеран, 1375 г. с. х. Хуррамшахи, Баха’ ад-Дин. Данишнамаи Кур’ан ва кур’анпажухи [«Коран – книга знаний. Коранические исследования»]. Тегеран, 1377 г. с. х. Шатир, Мухаммад Мустафа. ал-Каул ас-садид фи хукм тарджамат ал-Кур’ан ал-маджид [«Правильное слово о решении относительно перевода Славного Корана»]. Каир, 1936. ал-Аш‘ари, ал-Мирза Абу ал-Хасан. «Наср Туба фи шарх ва байан муфрадат ал Кур’ан ал карим» [«Блаженство в россыпи стихов в толковании и разъяснении лексики благородного Корана»]. В приложении XII тома «Равд ал-джинан ва рух ал-джинан» [«Дуновение рая и [божественное] дыхание на души [людские]»] Абу ал-Футуха ар-Рази. 1387 г. с. х.Azarnouche, A. “La Formation du persan sous l’influence de la langue arabe au IVE/XE Siècle”, Iran questions et connaissances, Paris, 2002, vol. II. Curiel, R. and Ph. Gignoux. “Un poids arabo-sasanid”, Studia Iranica, 1976, vol. V. Daniel, E. “Manuscripts and Edition of Bal’ami’s Tarjamah-i Tarikh-i Tabari”, JRAS, 1990; GAL; GAS. Gignoux, Ph. “Les Antécédents Nestoriens de la Chahāda”, Acta Iranica, vol. XXVIII.id. “Pour une origine iranienne du bi’smillah”, Etudes d’épigraphie, de numismatique et d’histoire de l’Iran ancien, Paris, 1979. Gutas, D. Greek Thought, Arabic Culture, New York, 1999. Meisami, J. S. Persian Historiography to the end of the Twelfth Century, Edinburgh, 1999. id. “Why Write History on Persian? Historical Writing in the Samanid Period”, Studies in Honour of C. E. Bosworth, ed. Hillenbrand, Leiden, 2000, vol. II. Mochiri, M. I. “A Pahlavi Forerunner of the Umayyad Reformed Coinage”, JRAS, 1981. Vaziri, M. Iran as Imagined Nation, the Construction of NationalIdentity, New York, 1993.
А.Азарнуш