НИ‘МАТАЛЛА̄̄Х ВАЛӢ, Амӣр (саййид) Нӯр ад-дӣн Ни‘маталла̄х б. мӣр (саййид) ‘Абдалла̄х (Шах Ни‘маталлах Вали — прозвание) (1330—1431) — персидский суфий, поэт и основатель-эпоним суфийского братства ни‘маталлахийа. Н. В. был суннитом—шафи‘итом и возводил свою-родословную к Мухаммаду (в 21-м колене) через 5-го шиитского имама Мухаммада ал-Бакира, чьим потомком он считался. Н. В. родился в Халебе, учился в Ираке, затем в Мекке — у шайха ‘Абдаллаха ал-Йафи‘и (1298—1367), муридом которого он стал во время хаджжа в 24-летнем возрасте. Проведя при нем семь лет и проштудировав труды Ибн ‘Араби, Н. В. стал халифа ал-Йафи‘и. После многолетних странствий он возвратился в Ирак, затем направился в Египет, оттуда — в Мавераннахр (через Тебриз, Ардебиль), где, странствуя от одной обители к другой, занимался активной миссионерской деятельностью среди тюркских племен и привлек к себе внимание сверхстрогими нормами в практике подвижничества (40- и 100-дневные посты, обеты полного молчания и т. п.). Одно время он жил в Самарканде и Карши. Тимуру (1336—1405) не понравились его публичные выступления, и Н. В. уехал в Герат, где женился на дочери амира ‘Имад ад-дина Хамзы ал-Хусайни ал-Харави. Из Герата он выехал в Йезд, а оттуда в округ Кухбанан (провинция Керман). Последующие тридцать лет жизни он провел в Йезде, Ширазе и Кермане; в селении Махан (в округе Керман) Н. В. провел последние 25 лет жизни. Там он построил большую ханаках с отдельным зданием для дарвишей-странников и мечеть. Его гробница до сих пор остается местом массового паломничества.
Н. В. отличался активным отношением к жизни, пользовался расположением правителей. В частности, ему покровительствовал внук Тимура Искандер-Султан (уб. в 1415 г.), построивший для Н. В. в селении Тафт близ Йезда ханаках и мечеть, он был отмечен особым вниманием сына Тимура Шахруха (1405—1447) и правителя Декана Ахмад-шаха I Бахмани (1422—1435). Его постоянное стремление вступать в контакт с сильными мира сего получило развитие в деятельности его потомков и преемников по братству. Популярность Н. В. среди всех слоев общества была исключительна: его почитали великим святым и чудотворцем, а его прозвание Шах (в значении «глава всех мистиков») вошло составной частью в имена всех последующих руководителей братства ни‘маталлахийа. Н. В. возводил свою духовную родословную к ‘Али б. Аби Талибу через ал-Джунайда ал-Багдади (ум. в 910 г.) и Ма‘руфа ал-Кархи (ум. в 816 г.). Его мировоззрение эклектично, в нем соседствуют представления арабского мистицизма (Ахмад аш-Шазили и Абу Мадйан), учение Йбн ‘Араби вахдат ал-вуджуд, идеи Наджм ад-дина ал-Кубра и положения школы хваджаган. В суфийской практике он одинаково следовал «школе трезвости» ал-Джунайда и «школе опьянения» Байазида ал-Бистами. Н. В. не был пантеистом, началом всех начал для него был предвечный и абсолютно непознаваемый бог. Конечную цель мистического Пути, состоявшего, по его мнению, из шести этапов (мархала) — факр, михр, таслим, вара‘, рида и фана’, — Н. В. видел в «растворении в боге, достижении вечности в боге и путешествии в боге». Суфий обязан постоянно поминать бога, но при этом оставаться среди людей — постулат халват дар анджуман. Суфий не должен предаваться чрезмерному аскетизму: суровому посту, долговременному молчанию и длительному прекращению контактов с окружающими (хотя сам он вел иной образ жизни), поскольку лишь единицам даровано пройти все тернии Пути и достигнуть конечной цели. Обитель — это временное убежище для мистика, где он набирается сил, основное его занятие — странствия и пропаганда мистических идей своего наставника-муршида или покровителя братства. Суфий не имеет права нищенствовать, он обязан добывать пропитание своим трудом, поэтому Н. В. превозносил созидающий труд ремесленника — и земледельца. Он допускал радения (сама‘) во время коллективного зикра в сопровождении флейты, тамбурина и малого барабана без пения, танцев, вращений и прыжков. Суфий не должен выделяться среди мирян особой одеждой. Н. В. выступал против организационной структуры в суфизме: «Не должно быть над суфием начальника (даруга)», считая, что каждый мистик обязан подчиняться лишь своему муршиду. В этой связи он поддерживал практику достижения рабита, а также функционально почти равной ей муракаба. Еще одной характерной чертой его видения мира, ярко отразившейся в его стихах, явились пророческие откровения Н. В., содержавшие апокалипсические картины грядущего «конца света» и «судного дня».
Н.В. был весьма плодовитым автором: согласно традиции, он написал 544 трактата на арабском и персидском языках, посвященных различным вопросам теории и практики суфизма. Ок. 110 дошло до нас (более половины издано в Тегеране в наши дни) — очень небольшие по объему произведения, в которых Н. В. поясняет трудные для понимания места в трудах классиков суфизма (Ибн ‘Араби, Фахр ад-дина ал-‘Ираки и др.). Кроме того, он составил большой Диван (четырежды издан в Тегеране и Кермане в наши дни), содержащий 1541 газель.
Лит-ра: Даулатшах, 333—336; аш-Шуштари. Маджалис, 131б—132а; Бустан ас-сийаха, 525—528; Ма‘сум-‘Али-шах. Тара’ик, 3, 3—21; Петрушевский. Ислам, 346; Browne. History, 463—465; Aubin. Materiaux; Trimingham. Orders, Index.
О.Ф.Акимушкин