Абу Муслим — популярный на Северо-Восточном Кавказе герой исламских легенд. Дагестанские хроники (Дарбанд-нама, Та’рих Дагистан, Та’рих Аби Муслим, Ахты-нама и т.д.) и устные предания приписывают ему распространение ислама в Дагестане и в целом на Кавказе. Именем шайха А. М., его ближайших родственников и потомков (насаб), а также арабов-сподвижников А. М. (асхаб) названо несколько десятков «святых» мест (зийара, пир) в Дагестане, в основном в его горной части. Наиболее известны:
Пещера (по другой версии, мечеть) меча/сабли А. М. в урочище Турил йишв (табасаранок. «Место меча») на западной окраине селения Чурдаф (Табасаранский район). Время появления неизвестно. Сейчас на ее месте стоит молельный дом, перестраивавшийся несколько раз, в последний раз — в XIX в. Святилище меча (ас-сайф) упоминают арабские и тюркские географы и путешественники XII–XVII вв. Абу Хамид ал-Гарнати ал-Андалуси, Закарийа ал-Казвини, Абу ‘Абд Аллах Мухаммад ал-Химйари и Эвлия Челеби. Они сообщают о мече, хранящемся в михрабе мечети, называя его владельцем Масламу б. ‘Абд ал-Малика (по другой версии, его брата, умаййадского халифа Хишама, 724–743). Средневековое святилище меча находилось либо под Чурдафом, либо в другом известном табасаринском зийарате — пещере Дюрх у селения Хустиль. Позднее меч был приписан А. М. По легенде, он семь лет проповедовал ислам среди горцев. Уходя из Дагестана, А. М. сказал: «Пока мой меч будет среди вас, не отпадет от ислама ни один из новообращенных народов». Арабские авторы описали обряд ежегодного паломничества к святилищу жителей табасаранских селений и Дербента. Весной меч вкладывали в новые ножны. Летом во время жатвы вокруг святилища рассыпали зерна пшеницы. Паломники одевались во все белое. Согласно поверью, если к пиру подходили в цветных одеждах, начинались сильный дождь и ураган, истреблявшие посевы. Связанный со «святым» местом цикл преданий и обрядов частично уцелел до настоящего времени. До конца XIX в. здесь оставляли милостыню (садака), раздаваемую после похорон. Возле пира запрещалось нападать на чужеземцев и врагов, даже на кровников, ломать ветви и срывать плоды деревьев. По преданию, жители Чурдафа, опасаясь кражи сабли (по другой версии — кинжала) А. М., перенесли ее в селение и укрыли в сундуке некоего гази. В 70-е гг. XX в. реликвию отдали в музей, после чего следы ее теряются. Раз в год к сабле приходили поклониться старики селения. Считалось, что ее нельзя трогать, иначе будет большая война. При вторжении врагов сабля исчезала из сундука, поражала супостатов и затем вся в крови вновь возвращалась на место. На лайлат ал-кадр сабля в виде огненного шара перелетала из Чурдафа в Дюрх и обратно. Эти поверья — общие для всего Табасарана.
Возле селения Хучни (Табасаранский район), на берегу р. Рубас, стоит позднесредневековая прямоугольная в плане крепость, рядом небольшое заброшенное кладбище. По-табасарански урочище называется Гьунна, по-азербайджански — Едди кардаш каласы («Крепость семи братьев»). Среди табасаранцев распространено предание, что прежде в крепости жили семь братьев-нартов и их красавица сестра. Они были хранителями меча А. М. Братья жили охотой и разбоем. Однажды окрестные жители, возмущенные насилиями нартов, напали на них. Их сестра полюбила предводителя восставших и помогла ему хитростью погубить братьев. Последний брат, уже смертельно раненный, успел ее убить. Меч он завещал жителям Чурдафа, которые помогли ему отомстить сестре-предательнице.
Другой табасаранский пир А. М. местного значения— в скале Даждин ликар (табасаранск. «Ослиные ноги»), над ручьем Яргиль-гьяр, в одном км к северу от селения Яргиль (Хивский район). Время возникновения неизвестно. По легенде, многочисленные отверстия в скале, по форме напоминающие следы копыт осла, были пробиты копытами мула А. М. или древком его знамени. Чтобы вызвать дождь, в отверстие наиболее округлой формы наливают воду из Яргиль-гьяр.
Мавзолей (худжра) А. М. в квартале Самилахъ аварского селения Хунзах (Хунзахский район) имеет характерную для Дагестана прямоугольную форму с куполом. Судя по строительным надписям, не раз реставрировался хунзахской знатью (нуцалами и беками) в XVI — середине XIX в. Сейчас пристроен к квартальной мечети. Впервые упоминается в XVIII — начале XIX в. в местных арабоязычных хрониках, у русских путешественников и этнографов. По преданию, в 729 или 734 г. тело А. М. перевезли в Хунзах из Кумуха, где он умер от ран, полученных в сражении с неверными под селением Ботлих (по другой версии — в селении Хушет). Прежде в худжре стоял продолговатый деревянный ящик с реликвиями. В нем хранились приписываемые А. М. посох с железным наконечником (аварск. ‘анса от араб. ‘аса), сабля (аварск. хвалчен) с клеймом мастера и надписью «Сделал медник Мухаммад ал-Йазди» (из иранского г. Йазд?), ветхий хлопчатобумажный халат без рукавов (XVI в.?), покрытый арабскими и персидскими надписями, нанесенными черной, красной и зеленой тушью. Мавзолей сильно пострадал в 1843 г., когда Хунзах был разрушен по приказу имама Шамиля. Но все реликвии А. М. уцелели. В гражданскую войну халат был украден, через несколько лет обнаружен в г. Баку, возвращен в Хунзах и в 30-е гг. вместе с саблей и посохом передан в местный краеведческий музей. Халат, посох и сабля сейчас возвращены верующим, а мавзолей отреставрирован и побелен. В 90-е гг. XX в. в Хунзахе создан Культурно-исторический фонд шайха А. М. Зийарат по-прежнему широко почитается горцами Среднего Дагестана, главным образом аварцами и андийскими народами. В засуху местные жители с молитвой обходят его, двигаясь слева направо (араб. таваф). Обряд завершается жертвоприношением.
Квартальная мечеть К’аланиб аварского селения Чох (Гунибский район), где до 30-х гг. XX в. хранились приписываемые А. М. сабля (аварск. хвалчен) и белое знамя с медным навершием (аварск. байрахъ от тюрк. байрак). Если реликвии ветшали или пропадали, их заменяли новыми, в последний раз — в 1910 г. Арабская надпись XIX в. на знамени сообщала о том, что «А. М., победитель Дагестана», оставил свой флаг в Чохе в 115/733-34 г. Весной на праздник первой борозды (аварск. оц бай, букв. «запрягание быка») и в день ураза-байрама реликвии выносил из мечети глава рода (тухум) Османовых, по местному преданию — потомков арабов-сайиидов, пришедших в Дагестан вместе с А. М. Затем чохцы выходили на дорогу, ведущую к соседнему селению Ругуджа. У околицы муэдзин трижды произносил ла илаха илла-л-лахи, мулла размахивал саблей А. М. и после этого чохцы разбивали глиняный кувшин камнями, прося Аллаха дать им обильный урожай и лишить его христиан (аварск. гуржиял, букв, «грузины»). Этот обряд, возникший как напоминание о былых конфликтах чохцев с ругуджинцами, позже них принявшими ислам, просуществовал вплоть до коллективизации. В начале 30-х гг. мечеть была закрыта, а в середине 60-х гг. разобрана. В 1935 г. сабля и знамя А. М. были приобретены этнографом М.Е.Шиллингом и переданы в Музей истории религий в Москве. К настоящему времени обе реликвии утеряны.
Наиболее известный пир, связанный с родными А. М., находится в лезгинском селении Ахты (Ахтынский район). По преданию, в соборной мечети селения похоронена родная сестра А. М. (по другой версии — дочь) У мм ал-му’минат, выданная им замуж за местного князя (согласно Та’рих Аби Муслим — горского еврея Исхака Кундишкана; по версии Ахты-нама — перса Дарви- шаи, потомка сасанидского царя Хосрова I Ануширвана). Согласно народной этимологии, название селения происходит от араб. ухти — «моя сестра». Надгробия не сохранились. Мечеть неоднократно перестраивалась, в последний раз в конце XIX в. Считается, что ее южная стена возведена при А. М. Строительная надпись 1899 г. сообщает, что мечеть стоит «на месте старой, которую построил отважный правитель ‘Абд ар-Рахман ал-Макки, прозванный А. М. ад-Димашки аш-Шами, завоеватель области Дагистан…».
Дагестанские хроники и строительные надписи XVIII–XX вв. связывают с именем А. М. сооружение соборных мечетей в Дербенте, южнодагестанских селениях Кала-Корейш, Камах, Кара-Кюре, Кучхюр, Мака, Рича, Цахур и Фите у табасаранцев, лакцев (селение Кумух), даргинцев (селение Акуша) и аварцев (селение Чох). Их почитают «святыми». В некоторых из них до установления советской власти хранились реликвии, приписываемые А. М. Так, в соборной мечети селения Кумух стояло мраморное надгробие (возможно, XIV–XV вв.?), по легенде, изготовленное для мавзолея А. М. в Хунзахе, но удержанное у себя кумухцами, чтобы приобрести частицу благодати (барака) шайха. Реликвия утеряна в 20-е гг. XX в.
В Северном Дагестане широко почитались «святые» могилы двоюродных братьев А. М., двух шайхов по имени Муса. Один из них похоронен в андийском селении Ашали (Ботлихский район), другой — в кумыкском селении Эндирей (Хасавюртовский район). Ашалинский зийарат-мавзолей (худжра) — прямоугольной формы, с куполом. Сохранилась строительная надпись XIX в., упоминающая имя шайха и время проведения реставрационных работ. По преданию, А. М. послал к андийцам своих братьев для распространения ислама. Однако их миссия не удалась. Ашалинского шайха убил стрелой андиец из тухума Гукучилал, а шайх Муса, живший в селении Анди, бежал от гонений в Эндирей. На месте гибели ашалинского мученика (шахид) и был воздвигнут зийарат. В 1922 г. он был разрушен, а недавно отреставрирован. Сюда совершают паломничество ашалинцы, жители окрестных андийских, аварских и чеченских селений. С зийаратом связан обряд вызова дождя: после молитвы обходят могилу, двигаясь слева направо, затем приносят в жертву барана. Эндирейский зийарат разрушен в 30-е гг. и сейчас не существует.
Менее знамениты многочисленные «святые» могилы сподвижников А. М. Это вертикальные надгробия, реже — мавзолеи прямоугольной формы, с куполом и без него, датируемые ХVI–XIX вв. Иногда они группируются в так называемые кладбища «святых». По преданию, в них похоронены мученики (араб. мн.ч. шухада’), погибшие в войнах А. М., мусульманские правители (араб. амир, мн.ч. умара’), поставленные им управлять завоеванными территориями, а также их потомки. Среди последних Та’рих Аби Муслим называет четырех сыновей и более десяти внуков А. М. Пиры сподвижников и потомков А. М. почитаются в Гельхене, Кара-Кюре, Куруше, Маза, Микрахе, Рича, Рутуле, Усухе, Фите, Хнове, Шиназе, Штуле, Кумухе, Кубачах и других селениях Южного и Среднего Дагестана. Порой это надгробия XI—XVIII вв. на могилах арабов — переселенцев из аш-Шама (Сирии) и Йемена и их потомков. Еще больше могил шайхов с фиктивной курайшитской генеалогией, идущей через А. М. Так, на мавзолее (кубба) самого почитаемого в Южном Дагестане шайха пир-Сулаймана в селении Лгар написано, что «он из рода курайшитов и шайха А. М.». С этими «святыми» местами, как с пирами самого А. М. и вообще с большинством «святых» мест региона, связываются магические обряды вызывания дождя, исцеления заболевших людей и скота, исполнения желаний и т. д. В ограде пира в часто растут «святые» деревья, срывать плоды и ломать ветви которых запрещено.
Полководец, религиозный и политический деятель ‘Абд ар-Рахман Абу Муслим (уб. в 755 г.), благодаря которому Аббасиды пришли к власти, не имеет отношения к разобранному выше комплексу легенд и «святых» мест. Известно, что он никогда не бывал на Северном Кавказе. К тому же ему приписывают религиозные войны, которые велись почти 500 лет, начиная с 709 г. (еще до его рождения), кончая 912 либо 1256 г. (через 157 и 507 лет после его смерти). «Святые» места, связанные с А. М., возникли либо до него (Чурдаф, Яргиль), либо через много веков после его смерти. На некоторые из этих обстоятельств еще в XIX в. обратили внимание А.К.Юзембек, А.К.-А.Бакиханов и Х.-э. ал-Алкадари. Научный анализ культа А. М. провели отечественные востоковеды Н.В.Ханыков, В.В.Бартольд, М.-С.Саидов, А.Е.Криштопа, А.Р.Шихсаидов, А.К.Аликберов и др.
Вопрос о прототипе А. М. до конца не выяснен. Возможно, им мог быть местный шайх, носивший то же имя. По данным, собранным А.К.-А.Бакихановым и Х.-э. ал-Алкадари, в хунзахском зийарате похоронен шайх А. М., в XI в. переселившийся в Дагестан с семьей из Аравии для «обучения религии и распространения шари‘ата». Заслуживает внимания недавно выдвинутая гипотеза А.К.Аликберова. Проанализировав суфийский трактат Райхан ал-хака’ик ва- бустан ад-дака’ик, написанный в конце XI — начале XII в. Абу Бакром Мухаммадом б. Мусой ад-Дарбанди, он пришел к выводу, что в основу легенды об А. М. легла биография шафи‘итского проповедника (хатиба) и аскета-подвижника, который жил и распространял ислам на Северо-Восточном Кавказе в X в. Уже в XI в. имя А. М. аз-Захида было включено в состав «разрядов святых» (табакат ал-аулийа’). Ад-Дарбанди сообщает о нем ряд кратких, но крайне любопытных биографических данных (о его духовных связях, апокрифические сказания об А. М. и т. д.).
На наш взгляд, А. М. современных дагестанских легенд— обобщенный образ героя-исламизатора, возникший благодаря слиянию воедино нескольких прототипов — исламских миссионеров арабского, иранского и местного происхождения, действовавших на Северо-Восточном Кавказе в VIII–XVI вв. В устных легендах и хрониках об А. М. перемешались события и реалии эпохи военной экспансии Арабского халифата в VIII–IX вв., периода расцвета средневековой арабо-мусульманской культуры региона XI–XII вв., междоусобиц XIII–XVI вв. и даже Кавказской войны XIX в. Большую часть походов на Дагестан, приписанных А. М., в действительности совершил его старший современник Маслама б. ‘Абд ал-Малик, брат халифов ал-Валида I и Хишама. В хрониках имена разных прототипов А. М. слились. Шайх сохранил личное имя аббасидского героя — ‘Абд ар-Рахман, приняв отчество Масламы — Ибн ‘Абд ал-Малик. Из перса А. М. превратился в араба с благородной курайшитской генеалогией, идущей от деда Пророка — ‘Абд ал-Мутталиба. Его родиной вместо Исфахана (в Иране) был объявлен аш-Шам (Сирия).
Культ А. М. постепенно складывался в X–XVIII вв. В его формировании немалую роль сыграли Абу-Муслим-нама и другие «народные романы» (кисас) о его судьбе, созданные в средневековом Иране. Легенды об А. М. отразили тесные культурно-политические связи Северо-Восточного Кавказа с Ираном. Недаром в дагестанских хрониках потомки А. М. и современные ему деятели Арабского халифата носят персидские титулы (шах, ширваншах). По легенде, через сестру А. М. породнился с потомком Сасанидов, а его сыном назван ширваншах Ибрахим I Дарбанди (1382–1417). Многие современные черты культ приобрел в XVI–XVIII вв., в эпоху усиления военной и религиозной экспансии сефевидского Ирана на Кавказе. Тогда легенды и «святые» места, связанные с А. М., получили шиитскую окрашенность. В «Истории Абу Муслима» появился зачин, повествующий о том, как отец А. М. погиб, сражаясь «за ал-Хусайна б. ‘Али», а сам А. М. продолжил его дело в Ширване, пока не убил халифа Марвана II. Некоторые археологи считают памятником сефевидской экспансии «крепость нартов» под Хучни. Тогда же среди хунзахских реликвий А. М. мог появиться халат с вышитыми на нем шиитскими лозунгами и популярной у шиитов молитвой с перечислением 12 «святых» имамов — потомков ‘Али б. Аби Талиба. С прекращением иранской экспансии в Дагестане к началу XIX в. шиитский пласт культа А. М. потерял актуальность. К настоящему времени он почти полностью забыт.
Лит-ра: М.П.Инквачилав. Собрание материалов по истории Дагестана // РФ ИИАЭ ДНЦ. Ф. 1, оп. 1, д. 378, 1–6; Гайдарбеков. Хронология, I—II, XIV; Zakarija Ben Muhammad Ben Mahmud el-Cazwini. Kosmographie. Gottingen, 1848, II; Derbend-Nameh; The History of the Caucasian Albanians by Movses Dasxuranci. Transl. by C.J.F.Dowsett. L., 1961; ал—Гарнати. Тухфат ал-албаб; Mac‘уди. Мурудж // Les prairies d’or par Magoudi. Texte ara- be et trad, par Barbier de Meynard et Pavet le Courteille. P., 1867, VI, 186; Табари // Annales quos scripsit Abu Djafar Mohammed ibn Djarir at-Tabari cum aliis ed. M. J. de Goeje. Lugduni Batavorum, 1881, II, 1949 и сл., 1960 и сл.; Н.В.Ханыков. Очерк ученой деятельности за Кавказом в 1850 г. // Кавказ. Тифлис, 1851, №26; Эвлия Челеби. Книга путешествия. Вып. 2. М., 1979. Вып. 3. М., 1983; А.К.-А.Бакихсанов. Гюлистан-и Ирам. Баку, 1991, 55–58, 62–63, 66; Шихсаидов, Айтберов, Оразаев. Сочинения; Гаджи Али. Сказание очевидца, 24–25, 74–75; Г.-Э.Алкадари. Асари Дагестан, 40–47; Khanikojf. Mémoire, 78–98; А.Г.Пржелавский. Дагестан, его нравы и обычаи // Вестник Европы. СПб., 1867, III/I 141–192; О.Каранаилов. Аул Чох // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. IV/II, 1884, 1–24; Дж.Доногуев. Былина о семи братьях-нартах и их сестре // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1889, XXVI/2, 1920; В.В.Бартольд. Абу Муслим // Бартольд. Соч., 7, 479–480; А.Дирр. Неизданный труд барона Услара о табасаранском языке // Известия Кавк. отд. Русского географического общества. М., 1912, XXI, 43–44; Г.Ф.Чурсин. Авары. Махачкала, 1995, 15–16, 50; Генко. Арабский язык, 100–107; Е.М.Шшшинг. Из истории одного земледельческого культа // КСИЭ. 1946, вып. 1, 32–34; он же. Малые народы Дагестана. М., 1993, 33–36, 103, 113, 126, 131; Саидов. О распространении; он же. О некоторых памятниках; Лавров. Эпиграфические памятники, ч. 12; А.Е.Криштопа. К вопросу о письменных источниках по периоду феодализма в Дагестане // Вопросы истории и этнографии Дагестана. Махачкала, 1976, вып. 7, 150–151; Шихсаидов. Ислам, 58, 67, 88–112; он же. Эпиграфические памятники, 114, 244–252; Т.М.Айтберов. Древний Хунзах и хунзахцы. Махачкала, 1990, 21, 36, 68–75, 90–91, 101; А.О.Булатов. Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX— начале XX в. Махачкала, 1990, 216–217; Р.И.Сефербеков. Аграрные культы табасаранцев. Махачкала, 1995, 52, 63–68; Аликберов. Эпоха, 95–96, 257–258, 305–309; В.О.Бобровников, Р.И.Сефербеков. Абу Муслим у мусульман Восточного Кавказа. К истории и этнографии культов святых // Подвижники ислама, 154–214.
В.О.Бобровников