ИБРА̄ХӢМ—коранический персонаж, пророк, первый проповедник единобожия, общий предок арабов и евреев, библейский Авраам. Самое распространенное прозвище—халил Аллах («друг Аллаха»), кроме того, его называют имам («глава общины»), сиддик («правдивый»), ханиф («исповедующий единобожие»). В Коране есть термин миллат Ибрахим—«религия И.», имеющий в виду начальное единобожие и ислам. Упоминаются связанные с его именем священные тексты — сухуф («свитки») и Китаб («Писание») И.
В Коране неоднократно и довольно подробно изложены эпизоды истории жизни И. Маленьким мальчиком он понял бессмысленность поклонения идолам, которых почитали его соплеменники, в частности его отец—Азар. И. искал истинное божество в солнце, луне, звездах, но затем ему открылась вера в единого и единственного Аллаха. И. безуспешно пытался внушить эту веру отцу и своему народу; затем, пробравшись в святилище, он повредил там несколько идолов, а пришедшим людям объявил, что это сделал главный идол. Их отказ поверить его словам И. использовал как доказательство лживости веры в идолов, но его проповеди опять не вняли, а И. привели к царю, который приказал его сжечь. Аллах, однако, спас своего пророка и перенес его вместе с поверившим ему Лутом в Палестину, где они поселились в разных местах. Однажды И. посетили ангелы, направлявшиеся наказать нечестивых жителей города, где поселился Лут. Они предрекли И., что его старая жена родит сына, несмотря на ее и его преклонный возраст. И. вместе со своим сыном Исма‘илом отстроил ал-Ка‘бу в Мекке. Как-то ему приснилось, что Аллах требует принести в жертву сына. Сам И. и его сын были готовы это совершить, но Аллах, испытав их, объявил жертву ненужной. И. попросил у Аллаха доказательства его способности оживлять. Ему было приказано разложить останки четырех птиц на четырех горах, и по его зову они слетелись к нему ожившие и невредимые. Аллах всячески покровительствовал И. и даровал ему потомство, в котором было несколько пророков.
Коран содержит немало вложенных в уста И. текстов, являющихся законченными художественными «гимнами» во славу Аллаха. Это его молитвы, в которых он просит даровать ему сына, заступается за грешников, среди которых жил Лут, просит благословения своей земле и своему народу. После спасения из огня он просит Аллаха помиловать в будущем своего неверующего отца, но получает категорический отказ. Такое утверждение неизбежности наказания для неверующих предков было одним из важных и принципиальных элементов коранической проповеди и часто осложняло отношения Мухаммада даже с доброжелательно настроенными к нему людьми.
И. занимает особое место в религиозной истории человечества, как ее представляет Коран. Он был первым, кто учил людей истинной религии, единобожию. Он не был ни иудеем, ни христианином, но был ханифом и любимцем Аллаха. Именно его религию в чистом и правильном виде призван был возродить на земле Мухаммад. Ханифской религией мусульмане называют и религию И., и ислам Мухаммада (см. К. 2:124/118—140/134, 258/260, 260/262; 3:67/60, 95/89—97/91; 4:125/124, 163/161; 6: 74—84, 161/162; 9:70/71, 114/115; 11:69/72—76/78; 14:35/38—40/42; 15:51 — 60; 16:120/121 —123/124; 19:41/42—50/51; 21:51/52—73; 22:26/27, 42/43; 26:69—89; 29:16/15—17/16, 24/23—27/26; 33:7; 37:83/81 — 113; 43:26/25—27/26; 51:24—37; 53:36/37—37/38; 57:26; 60:4—6; 87:19).
Послекоранические предания детализировали историю Корана в двух направлениях. С одной стороны, черпая материал из иудейских и христианских преданий и из других источников, комментаторы подробно рассказывают о том, что И. и его отец жили в Ираке при царе Нимруде, что предупрежденный о пророчестве И. Нимруд приказывал убивать младенцев в чреве матери, но И. такой гибели избежал. Отец его не только был идолопоклонником, но делал идолы и даже заставлял мальчика И. их продавать. И. много путешествовал, в частности побывал в Египте, где фараон пытался отнять у него его красивую жену Сару, но Аллах защитил его честь. Есть рассказы о его жизни в Палестине, об открытии им источников, о борьбе с местными жителями и т. д.
С другой стороны, широко распространились предания, связывающие И. с Аравией. Основной нитью стало представление о нем как о предке арабов и евреев. После того как Сара изгнала его невольницу Хаджар (Агарь) с сыном Исма‘илом, И. привел их в Мекку, где оставил одних в пустыне, но потом регулярно их посещал. Во время одного такого посещения он вместе с Исма‘илом восстановил разрушенную потопом ал-Ка‘бу. На горах, ограничивающих «заповедную территорию» Мекки, были разложены те останки птиц, с помощью которых Аллах доказывал И. свое умение воскрешать. Около Мекки И. приносил в жертву своего сына, который в Коране не назван по имени, а в предании почти всегда называется Исма‘илом, в противоположность иудейскому преданию, где фигурирует Исаак (араб. Исхак). Именем И. освящается не только поклонение ал-Ка‘бе, но и весь ритуал хаджжа (манасик), который является как бы воспроизведением различных эпизодов жизни И. и его семьи—метание Хаджар между холмами ас-Сафа и ал-Марва в поисках воды для младенца Исма‘ила, находка источника Замзам, восстановление ал-Ка‘бы, борьба с Шайтаном и принесение в жертву ягненка вместо сына в долине Мина и т. д. Фигура И. явилась, таким образом, одним из главных средств соединения вселенского характера новой религии с ее аравийскими корнями.
Согласно преданию, могила И. находится в ал-Халиле (Хевроне) в Палестине. Территория вокруг гробницы считается «запретной священной территорией» (харам) и относится к наиболее почитаемым мусульманским святыням. В XX в. она не раз становилась предметом столкновений мусульман с сионистами.
Коранический образ И. имеет разнообразные истоки и претерпел ряд изменений за время сложения Корана, Коранические тексты находят себе немало близких параллелей как в иудейских, так и в христианских сказаниях об Аврааме, чаще преобладает христианское влияние. Общий характер рассказов свидетельствует о том, что фигура И. была известна в Аравии. Мухаммад порой пользовался хорошо известными сюжетами. Первоначально И. не занимал значительного места в коранйческой проповеди, был фигурой достаточно туманной. Его сыном назывался не только Исхак, но и Йа‘куб (Иаков), а Исма‘ил, напротив, упоминался как пророк, но не связывался с И. Затем появились рассказы об И., строившиеся по стандартному для Корана образцу историй о пророках: пророк проповедует своему народу, его отвергают и преследуют, Аллах спасает пророка и наказывает неверующих. В этих рассказах немало параллелей с историей самого Мухаммада. В конце мекканского периода, вероятно в связи с усилением контактов с йасрибскими иудеями и с надеждами на их обращение в ислам, фигура И. приобретает значительно более сильное звучание, чем образы других пророков. В Медине же после разрыва с иудеями и сложения представления об исламе как о религии, отличной от иудаизма и христианства, И. провозглашается духовным предком Мухаммада и ислама; религия И. приобретает особое значение, а сам он отделяется от иудаизма и христианства. Особое значение приобретает и Исма’ил, его имя так и не называется в истории с жертвоприношением сына, но следующие за этим айаты говорят о даровании И. сына Исхака, что позволяло считать, что жертвоприношение было до его рождения, т. е. «жертвой» был Исма‘ил.
Коранические и послекоранические предания об И. имели очень широкое распространение; они, видимо, оказали влияние и на иудейские средневековые сказания, где некоторые мотивы цикла об И. встречаются позже, чем они появились и распространились в мусульманской среде.
Образ И. служил одной из социально-психологических основ терпимого отношения к иудеям в средневековых мусульманских государствах. В XX в. его значение для мусульман не раз использовалось в пропагандистских целях — в частности, к нему апеллировал Анвар ас-Садат, оправдывая свою инициативу примирения с Израилем.
Лит-ра: ал-Азраки. Ахбар Макка, 21—24; ат-Табари. Та’рих. 1, 259—319; он же. Тафсир, 1, 414—445; ас-Са‘лаби. Кисас, 42—57: ал-Киса’и. Кисас, 125—153; ал-Байдави. Тафсир, 1, 82—88; Grünbaum. Beiträge, 89—132; Eisenberg. Abraham; Horovitz. Untersuchungen, 86—87; Wensinck. Handbook, 103 — 104; Speyer. Erzahlungen, 120—186; С. С Torrey. The Jewish foundation of Islam. N. Y., 1933, 82—104; Beck. Gestalt; Gaudefroy-Demombynes. Mahomet, 345—355; Beltz. Sehnsucht, 93 — 103; W. A. Bijlefeld. Controversies around the Qur’anic Ibrahim narrative and its «orientalist» interpretation.—MW. 1982, 72/2, 81—94; A. J. Wensinck. Ibrahim.—El, 2, 458—460; R. Paret. Ibrahim.—El, NE. 1004—1006.
М.Б.Пиотровский