Машад-ата (от араб. машхад — «Место гибели и захоронения шахида») — известное «святое» место и историко-архитектурный памятник на юго-западе Туркменистана. Расположен в 60 км севернее районного центра Кизыл-Атрек, на территории средневекового г. Месториал (Мисриан) — столицы процветавшей в домонгольский период области Дахистан/Дехистан.
В сознании местного населения и паломников это уникальное сооружение, воздвигнутое в IX–X вв., является мавзолеем-усыпальницей некоего «святого» Машад-ата (по другой версии — Ших Кебира). К такому выводу подводило наличие надмогильников внутри мавзолея и полукружие других мавзолеев (по определению специалистов, XI–XII вв.) рядом с рассматриваемым.
По своей первоначальной функции, однако, данное сооружение — мечеть, причём самая ранняя из сохранившихся на территории Туркменистана. Об этой мечети пишет анонимный автор персидского географического сочинения X в. Худуд ал-‘алам. Он же упоминает о единственном здесь в то время известном «святом» — шайхе ‘Али б. Суккари. На базе исторических данных и скрупулёзного исследования самого памятника известный историк искусства и археолог-архитектор Г.А.Пугаченкова доказала, что М.-а. — и мечеть, и усыпальница этого «святого», на поклонение к которому ещё в XIX в., до установления государственной границы, через пески приходили паломники даже из иранского и афганского Хурасана. Этому помимо всего прочего способствовал, несомненно, ореол древности святилища.
Сельджукские завоевания XI–XII вв. и монгольское нашествие начала XIII в. сильно изменили этнический состав местного населения и его историческую память. Поэтому, как и во многих других случаях, подлинное имя «святого» и время его жизни были забыты. В частности, шайха иногда называют другим именем, вернее, почётным прозвищем — Ших Кебир, которое было дано хорезмскому суфийю Наджм ад-дину ал-Кубра, погибшему во время монгольского нашествия в Гургандже в 1221 г. Некоторые легенды, связанные с Наджм ад-дином ал-Кубра, переносятся на Машад-ата.
Здание мечети-мавзолея неоднократно (в XII и XVII–XVIII вв.) подвергалось перестройке и капитальному ремонту. Тем не менее оно сохранило многие элементы первоначального облика, в том числе великолепный михраб из вписанных друг в друга трёх ниш, полностью покрытых глубокой резьбой по ганчу — стилизованно-растительным орнаментом и куфическими надписями. Этот михраб у местного населения служит своего рода орудием проверки на грешность. Испытуемый должен всунуть голову в верхнюю часть третьей, в рост человека, михрабной арочки. Считается, что если у него нет особых грехов, то он свободно вытащит голову назад. Если же таковые имеются, то кирпичики, выступающие слева и справа ниже головы, сожмут его шею. Для проверки, сбудется или нет задуманное, использовалась и свисавшая раньше с потолка цепь, до которой пытались допрыгнуть. У населяющих близлежащие территории туркмен-номудов существует традиция: по завершении паломничества к М.-а. ставить близ мавзолея под углом два кирпича как знак посещения этого места и желания быть похороненным на обширном кладбище, покровителем которого и считается этот популярный «святой». В остальном ритуал паломничества и поклонения на М.-а. ничем не отличается от ритуалов на других святилищах.
Паломниками к М.-а., расположенному в довольно удалённой от населенных пунктов пустынной зоне, являются в основном жители близлежащего сел. Мадау, а также проезжающие на рейсовых автобусах в Кизыл-Атрек из городов Кумдаг и Небитдаг и обратно. С проведением на земли древнего Дахистана строящегося отвода Каракумского канала население данной местности должно увеличиться, возможно, увеличится и число паломников.
Лит-pa: Пугаченкова. Пути развития, 168–174; Демидов. Суфизм, 30–31.
С.М.Демидов