Накшбандийа—муджаддидийа — одна из ветвей братства хваджаган-накшбандийа, силсила которого восходит к «праведному» халифу Абу Бакру ас-Сиддику (632–634). Это братство проникло в Центральную Азию самое позднее на рубеже XVII–XVIII вв. и уже по крайней мере с середины XVIII в. стало доминирующим во многих её регионах.
Основатель этой ветви, Ахмад Сирхинди (Имам-и Раббани, ум. в 1624 г.), был учеником хваджи Баки би-л-Лахи (ум. в 1603 г.), первого накшбандийца, основавшего ханаку в Индии. В отличие от своего учителя Ахмад Сирхинди придал учению накшбандийи несколько иную форму. Он разработал дифференцированную критику учения Ибн (ал-) ‘Араби (ум. в 1240 г.) и обосновал «единство свидетельства» (вахдат аш-шухуд) вместо «единства бытия» (вахдат ал-вуджуд) в качестве высшей ступени в познании Аллаха. Он в целом отвергал всякое «недопустимое новшество» (бид‘а) в религиозной жизни, в том числе и суфийские собрания, сопровождаемые танцами и песнопениями, объяснял шари’ат как единственную направляющую линию для всех действий, а тарикат — как его опору, которая помогает идущим по пути к совершенству. В отличие от многих своих последователей Ахмад Сирхинди интерпретировал шари‘ат не столько с точки зрения его конкретных заповедей, сколько в плане заключённых в нём внутренних истин. Эта позиция, которую он в миссионерской манере изложил в своих трактатах и письмах (его главный труд — Мактубат/«Письма») и которую представил политической элите Могольской империи, принесла Ахмаду Сирхинди, не без некоторого его участия, в среде его приверженцев почётный титул «Обновитель второго тысячелетия [хиджры]» (муджаддид-и алф-и сани).
Ахмад Сирхинди повёл пропаганду своих идей в наступательной форме. Многочисленных учеников из разных районов Индии после окончания учёбы он посылал для распространения своего учения и расширения сети братства частично обратно в их родные края, частично также в иранские и афганские города. Очень рано, уже в 1-й половине XVII в., приверженцы Н.-м. появляются и в ал-Хиджазе.
В Центральную Азию Н.-м., скорее всего, попала через центральноазиатских мусульман, которые были инициированы в это братство в Индии или ал-Хиджазе. Из слабо изученных до сих пор источников следует, что внутри Н.-м. в Центральной Азии с ранних времён существовали по крайней мере три различные линии, конфликтовавшие между собой.
- Линия хаджжи Хабиб Аллаха (Хисари) Бухари (ум. между 1698–1700 гг.). Этот шайх, известный также под именем Ишан-хаджжи, был инициирован в братство сыном Ахмада Сирхинди — Мухаммад-Ма‘сумом и, вероятно, в качестве его «заместителя» (халифá) был послан в Бухару. Некоторые приверженцы хаджжи Хабиб Аллаха называли его «обновителем (муджаддид) начинающегося двенадцатого столетия» и представляли его в качестве первого распространителя Н.-м. в Бухаре, в нём видели того, кто вернул в Бухару духовную связь цепи предков (нисба) братства накшбандийа (первоначально происходившего из Бухары). К его самым известным ученикам принадлежал Суфи Аллах-йар Катта-Кургани (ум. ок. 1720 г.). Труды последнего, особенно Маслак ал-муттакин и Сабат ал-’аджизин, считались наиболее читаемыми сочинениями поздней накшбандийи. Линия Хабиб Аллаха Бухари оказалась особенно влиятельной сначала в бухарском регионе, как и в Хваризме. По меньшей мере два шайха, инициированные в данную линию в Хваризме, — шайх Сафар (ум. ок. 1785 г.) и халифá Нийаз-кули (ум. в 1820-21 г.), основали позднее ханаки в Бухаре и туда же, пользуясь своей репутацией, привлекали муридов из разных областей Центральной Азии и Волго-Уральского региона. При шайхе Сафаре Н.-м. добилась существенного влияния на политическое руководство страны. При мангитском правителе шахе Мураде (1785–1799-1800) она превратилась в доминирующее братство на территории Бухарского эмирата. В отличие от своего сына и преемника амира Хайдара (1799-1800–1826) шах Мурад поощрял только тех шайхов Н.-м., которые следовали «тихому» способу поминания Аллаха (зикр-и хафи) и воздерживались от всех форм музыкальных суфийских церемоний.
- Линия хваджи Муса-хана Дахбиди (ум. в 1776 г.), которого его последователь, историк Хумули, называет «Главой духовной цепи мусавийа-накшбандийа-муджаддидийа» (сахиб-и силсила-йи мусавийа-накшбандийа-муажаддидийа), сначала утвердилась в Дахбиде (недалеко от Самарканда). Муса-хан Дахбиди был инициирован в Н.-м. во время своего путешествия в Индию Мухаммад-‘Абидом (ум. в 1747 г.), учителем известного мирзы Мазхара Джан-и Джанана (ум. в 1781 г.). В то время как сам Муса-хан Дахбиди во всём старался точно следовать шари‘ату, практиковал «тихое» поминание Аллаха и не проявлял политической активности, некоторые его «заместители» (хулафа’) и их последователи, наоборот, склонялись к «громкому» зикру (зикр-и джахр) и радениям-caма‘ (прежде всего рецитации Маснави Джалал ад-дина Руми, ум. в 1273 г., и газелей различных авторов). Одновременно большинство из них поддерживали противников Мангитов (1758–1920), и только Мухаммад-Амин (ум. в 1811-12 г.), хотя и был поначалу в оппозиции правящей династии, позднее стал духовным наставником амира Хайдара.
- Третья крупная линия, которую можно выделить в Н.-м., — индийские суфийи-наставники, которые состояли в родственных отношениях с Ахмадом Сирхинди и в источниках часто обозначаются как Сахиб-задалар («потомки Сахиба», т.е. Сирхинди). Они обосновались во многих больших городах Центральной Азии, количество их учеников, которые дошли до Сибири, было огромно. Известны прежде всего Мийан Фадл-и Ахмад (ум. между 1815 и 1817 гг.) и его «заместители» (хулафа’) в Бухаре и других центрах Мавараннахра, в первую очередь Сахиб-задалар в Куканде (среди них выделялся Мийан Фадл-и Ахад, ум. в 1890-91 г.). Некоторые из них были советниками тогдашних правителей в Бухаре, Куканде и передавали правителям прошения от их подданных, Мийан Мухаммад-Халил был в середине XIX в. послом Кукандского ханства в Санкт-Петербурге.
Организационная структура этих трёх линий Н.-м. пока в точности неясна. Муса-хан Дахбиди, например, в полном соответствии с традициями накшбандийи назначил четырёх учеников своими «заместителями», и они (за исключением одного) один за другим действовали в качестве заместителей и преемников учителя в его ханаке в Дахбиде. Помимо этого он раздавал многочисленным приверженцам разрешения на преподавание в определённом мусульманском городе или регионе. О суфийях-наставниках линии Хабиб Аллаха известно, что они подготавливали в качестве своих «заместителей» больше учеников, чем могли распределить по своим ханакам; кроме того, они выпускали ещё большое количество учеников с разрешением преподавать только первые ступени суфийского Пути.
Очевидно, что в Центральной Азии Н.-м. не имела общей организационной структуры. Шайхи различных ответвлений действовали независимо друг от друга в пределах своих местных центров на территориях трёх ханств, а также Восточного Туркистана и Афганистана, где они обычно располагали одним или несколькими учебными заведениями (ханака, часто и мадраса). Контакты существовали, как правило, только между наставниками и их заместителями и многочисленными учениками. Каждый действующий шайх почитался как «полюс» (кутб), так что (уже со времён Сирхинди) в этом братстве набралось огромное количество «полюсов» (актаб). Следовательно, Н.-м. в Центральной Азии развивалась не по однолинейному пути, как это представлено во многих агиографических сочинениях, а по многолинейному.
Собственно учения этих линий Н.-м. до сих пор не были объектом специальных исследований. При ознакомлении с некоторыми сочинениями — за исключением сочинений Мийана Фадл-и Ахмада и Муса-хана Дахбиди — создаётся впечатление, что идеям Сирхинди не отдавали предпочтения перед идеями более ранних накшбандийцев, таких как Баха’ ад-дин Накшбанд (ум. в 1389 г.), ‘Убайд Аллах Ахрар (ум. в 1490 г.), ‘Абд ар-Рахман Джами (ум. в 1492 г.) и Фахр ад-дин ‘Али ал-Кашифи Сафи (ум. в 1532-33 г.). Даже Мийан Фадл-и Ахмад допускает высказывания, чуждые учению Сирхинди, например признавая нафс в качестве латифа. Следует, однако, отметить, что учение Ахмада Сирхинди о «единстве свидетельства» (вахдат аш-шухуд), по-видимому, имело много приверженцев в Центральной Азии. Об этом свидетельствуют, в частности, тексты сочинений последователей Хабиб Аллаха, в которых не «единство бытия» (вахдат ал-вуджуд) с Аллахом, а исходящие от сердец покорность и следование ему (макам-и ‘убудийат ва-мутаба‘ат) являются высшей «стоянкой», но при этом Ибн (ал-)‘Араби отнюдь не проклинается.
Однако центральными темами в их сочинениях являются этические заветы и религиозно-канонические аспекты шари’ата, взаимоотношения мурида и муршида (прежде всего «мысленная концентрация», или «общение сердец» / таваджжух) и целый ряд суфийских технических приёмов, особенно зикр и активизируемые при этом лата’иф, техника дыхания нафй ва-исбат, молитвы–общения с Богом (аурад) и дополнительные молитвы (навафил), прежде всего тахаджжуд.
Спектр литературы центральноазиатской Н.-м. необычайно широк. Наряду с суфийскими трактатами, посвящёнными специфическим вопросам учения, имеются многочисленные сборники писем, высказываний, записанных со слов суфийских наставников, много агиографических сочинений, в некоторых из них материал частично систематизирован необычным для этого жанра образом, как, например, в агиографии Лутф Аллаха (Худай-бирди/ишан Гидждувани, ум. в 1841 г.). Кроме того, имеются произведения смешанного жанра, когда в рамках одного сочинения автобиографические, современные биографические и исторические сведения связаны с учениями об обязанностях мусульманина и суфийских технических приёмах.
Как установлено в настоящее время, Н.-м., исключительно популярная в Центральной Азии, не испытывала кризиса до того момента, когда учение и организационные принципы суфизма подверглись критике со стороны джадидов. Даже такой страстный критик правления Мангитов, как Ахмад Даниш (ум. в 1897 г.), был ещё горячим почитателем
Н.-м. После распада Советского Союза накшбандийа (пожалуй, прежде всего в форме Н.-м.) в некоторых регионах центральноазиатских республик переживает бурный подъём. Самой влиятельной и большой группой Н.-м. в нынешнем Узбекистане является муджаддидийа-хусайнийа, силсила которой восходит к Мухаммад-Хусайну (ум. в 1833-34 г.), суфийскому наставнику по линии Муса-хана Дахбиди. Она принадлежит к тем немногочисленным линиям накшбандийи, которые без слишком больших потерь выжили при советской власти.
Лит-pa: мир Са’адат Аллах. Лутф-и бузург // ИВР РАН. В 1932, л. 15б–180б. Рукоп.; мир Хусайн б. шах Мурад Мири. Махазин ат-таква // ИВ АН РУз. № 51, л. 1б–312б. Рукоп.; Муса-хан Дахбиди. Ашраф ал-халик // Там же. № 541/XI, л. 222б–235б. Рукоп.; он же. Навадир ал-ма‘ариф // Там же. № 542/1, л. 1б–208а. Рукоп.; Мухаммад-Назар Бадахшани Хусайни. Макамат-и хадрат-и ишан халифа Нийаз-кули-йи мархум // Там же. № 79/1, л. 1б–40б. Рукоп.; Хумули. Та’рих-и Хумули // Там же. № 37/VI, л. 133б–345а. Рукоп.; Фадл-и Ахмад. Рисала-йи мурадан, 307–318; Y.Friedmann. Shaykh Ahmad Sirhindi. An Outline of His Thought and a Study of His Image in the Eyes of Posterity. Montreal–London, 1971; M.A.Ansari. Sufism and Shari‘a. A Study of Shaykh Ahmad Sirhindi’s Effort to Reform Sufism. London, 1986; S.A.A.Rizvi. Sixteenth Century Naqshbandiyya Leadership in India // M.Gaborieau, A.Popoviç, Th.Zarcone (eds). Naqshbandis. Cheminements et situation actuelle d’un ordre mystique musulman. Actes de la Table Ronde de Sèvres, 2–4 mai 1985. Istanbul–Paris, 1990, 153–165; Р.Иногомов. Мухаммад пайгам-барнинг туркий авлодлари. Тошкент, 1995; B.M.Babadžanov. On the History of the Naqšbandīya Muğaddidīya in Central Māwarā’annahr in the Late 18th and the Early 20th Centuries // MCRCA, vol. 1, 385–413; B.Babajanov. Le renouveau des communautés soufies en Ouzbékistan // CAC. 1998, n. 5–6, 285–311; Краткий каталог суфийских произведений XVIII–XX вв. из собрания Института востоковедения Академии наук Республики Узбекистан им. Ал-Бируни / Отв. ред. Ю.Пауль. Берлин, 2000; Kemper. Sufis; von Kügelgen. Die Entfaltung; фон Кюгельген. Расцвет Накшбандийа-Муджаддидийа; von Kügelgen. Sufimeister; St.Reichmuth. The Interplay of Local Developments and Transnational Relations in the Islamic World: Perceptions and Perspectives // MCRCA, vol. 2, 5–38; Zarcone. Les confréries; A.Frank. Muslim Religious Institutions in Imperial Russia: The Islamic World of Novouzensk District and the Kazakh Inner Horde: 1780–1910. Leiden, 2001.
Анке фон Кюгельген