Нийаз-кули ат-Туркмани, халифá, б. Балта-Мухаммад ас-Суфи ал-Халаджи ал-Хурасани ал-Бухари (ум. в 1820-21 г.) — один из видных учёных и суфийских наставников братства накшбандийа-муджаддидийа в Бухаре на рубеже XVIII–XIX вв. Родом из местности Лаббан, из племени ир-сари, носил почётные прозвища Пир-и дастгир («Наставник-хранитель») и ад-Дарвиш аш-шараф («Благородный дарвиш»). Н. ат-Т. был инициирован в упомянутое братство на территории Хивинского ханства. Его духовное родословие (дамулла Идрис-Мухаммад — халифá шайх мулла ‘Ид-Мухаммад — халифá Худай-кули — хаджжи Хабиб Аллах [тот шайх, который вернул учение этого братства в Мавараннахр] — Мухаммад-Ма‘сум) восходило к основателю братства Ахмаду Сирхинди (ум. в 1624 г.).
В Хваризме он некоторое время действовал в качестве суфийского наставника (муршид), затем перебрался в Бухару, где, вероятно, на короткое время стал учеником Муса-хана Дахбиди (ум. в 1776 г.). В Бухаре он при шахе Мураде (1785–1799-1800) построил на свои средства каменную мечеть, которая также использовалась в качестве ханаки и соборной мечети, при амире Хайдаре (1799-1800–1826) к ней была пристроена каменная мадраса с 50 комнатами (худжра), библиотекой, водоёмом (хауд) и туалетом (мустарах-хана). Необходимые финансовые средства на строительство и содержание этого комплекса Н. ат-Т. брал в первую очередь из доходов от своих земельных владений. Из текста его завещания в вакф (вакф-нама, вакфийа) следует, что его пожертвование (садака) — очевидно, по ханафитскому обычаю — сначала было опротестовано перед судом и подтверждено верховным кадийем Бухары только после того, как Н. ат-Т. гарантировал, что это — вечное пожертвование (садака маукуфа му’аббада). Из комплекса зданий, завершённого в 1807 г., ныне сохранились лишь Чар(Чахар)-Минар — так называются его ворота с характерными четырьмя минаретами и помещением с библиотекой на верхнем этаже — одна из самых известных достопримечательностей Бухары.
Н. ат-Т. был признан как чтец Корана (кари), знаток мусульманского права (ал-фикх) и суфийский наставник. В своё время он считался самым авторитетным учителем студентов из Волго-Уральского региона (совр. Татарстан и Башкортостан); среди его учеников знаменитый татарский богослов ‘Абд ан-Насир ал-Курсави (ум. в 1812 г.).
Н. ат-Т. добился высокого положения при тогдашних правителях. Шах Мурад брал у него уроки рецитации Корана и, возможно, по другим дисциплинам и должен был часто посещать Н. ат-Т. по вечерам и в ранние утренние часы. Шах Мурад назначил его на должность имам-хатиба пятничной мечети Бухары (Масджид-и калан); эту должность шайх, кажется, занимал (при шахе Мураде и амире Хайдаре) в течение 30 лет, т.е. до самой смерти. Своё расположение к этим двум правителям Н. ат-Т. подтверждал тем, что регулярно давал распоряжения своим заместителям (хулафа’) молиться за их здоровье и успех. По просьбе амира Хайдара он вынес по меньшей мере одно правовое решение (фатва). Н. ат-Т. оправдывал тесное общение с власть имущими тем, что благодаря беседам с суфийями они могли прийти к благочестивому образу действия. Необучаемым тиранам суфий может посвящать молитвы с пожеланием им смерти.
Письменное наследие Н. ат-Т. представлено лишь некоторыми письмами. Его рассуждения и умозаключения были записаны его учениками непосредственно на занятиях. В научном плане он признавал только знания, передаваемые религиозным преданием, категорически осуждал умозрительное богословие (ал-калам), астрологию/астрономию (‘илм ан-нуджум), прорицание (кахана) и все философские науки (‘улум ал-фалсафа) как бесполезные и вводящие в заблуждение. Н. ат-Т. придерживался принципа, что шари‘am выше разума (шари‘am мукаддам аст бар ‘акл). В шари‘ате он придавал особое значение «устойчивости» (истикамат) как отличительной черте «хорошего» суфийя: она нужна не только как предпосылка для выполнения внешних религиозных обязанностей, но также для того, чтобы суфий становился сопричастным божественному «излиянию»/эманации (файд). Так называемые чудеса (харикха-йи ‘адат / карамат) Н. ат-Т. квалифицировал как хвастовство или лицемерие, кроме случаев, когда присутствие или же молитва суфийского шайха могли исцелить кого-то или содействовать исполнению желания. Он требовал от своих учеников не переходить грани в аскетических упражнениях, поскольку последние могут превратиться в самоцель, как это видно на примере йогов. Посещение могил «святых» он считал дозволенным, однако был против превращения его в одну из религиозных обязанностей (фард). Он горячо полемизировал с современными ему шайхами (в первую очередь, очевидно, с суфийями своего братства). Привычку некоторых из них издавать крики (во время радений) он определял как отвергаемое действие (мардуд), не одобрял громкое поминание Аллаха (зикр-и джахр), а танцы и пение относил к неверию (куфр). Практику обращения духовного внимания (таваджжух) на женщин, которую из его современников допускал, например, Мийан Фадл-и Ахмад (ум. между 1815 и 1817 гг.), он, кажется, не одобрял, но был не против участия женщин в общественных молитвах, если ими руководила женщина (или мужчина-имам, если стоял к ним спиной).
Письма Н. ат-Т. большей частью обращены к его главному «заместителю» (халифа-йи калан/бизург) — Худай-бирди Гидждувани (Лутф Аллах, ум. в 1841 г.), а также к некоему Мухаммад-‘Абд Аллах-хвадже Намангани. Наряду с краткими сообщениями о состоянии здоровья они содержат прежде всего указания по обучению поимённо названных в них учеников различным суфийским техническим приёмам.
Для своих приверженцев Н. ат-Т. был «обновителем религии» (муджаддид-и дин), который после столетий мрака вновь принёс свет на землю своей родины. Они называют его также «главным полюсом» (кутб ал-актаб) и подчёркивают, что он отвергал всякое «недопустимое новшество» в религии (бид‘а) и жил в такой степени богобоязненности (таква), что в путешествиях питался только собственными припасами, дабы уберечь себя от религиозно не дозволенных кушаний.
Н. ат-Т. похоронен на холме Хваджа Исхак, на восточной стороне «Озера исцеления» (Кул-и шифа’), к югу от квартала Джуйбар. После смерти Н. ат-Т. его сын и наследник (халифá) Абу-л-Фатх ‘Убайд Аллах (ум. в 1852-53 г.) взял на себя руководство его мадрасой и ханакой.
Лит-pa: Мухаммад-Назар Бадахшани Хусайни. Макамат-и хадрат-и ишан халифа Нийаз-кули-и мархум // ИВ АН РУз. № 79/I, л. 1б–40б. Рукоп.; он же. [Трактат без названия] // Там же. № 79/II, л. 40б–43б. Рукоп. ― СВР ИВ АН РУз, III, 385, № 2734 (под назв.: Суханан-и ишан халифа Нийаз-кули); он же. Аз калимат-и кудсийа-йи шарифа-йи хадрат-и пир-и дастгир // Там же. № 79/IV, л. 54б–62б. Рукоп. ― СВР ИВ АН РУз, III, 386, № 2735 (неверная пагинация); он же. Ва-дигар аз калимат-и кудсийа айдан би-ишан халифа Худай-бирди Гидждувани // Там же. № 79/IVa, л. 63а–70а. Рукоп.; Насир ад-дин ал-Ханафи ал-Хусайни ал-Бухари. Тухфат аз-за’ирин. Бухара, 1910; ал-Бухари. Тухфат аз-заирин; Вакфийа-йи Нийаз-кули // ЦГА РУз. Ф. И-323. Оп. 1. Д. 1251; Абу ‘Абд ар-Рахман Абд Аллах б. Мухаммад-ʻАриф б. Му’аз ал-Ури ал-Бухари. Та’рих ал-Бухара ва-тарджамат ал-‘улама’. Оренбург, 1908; Kemper. Sufis; von Kügelgen. Die Entfaltung; B.M.Babadzanov. Xalwat-i sufiha // MCRCA, vol. 3, 113–217; фон Кюгельген. Расцвет Накшбандийа-Муджаддидийа.
Анке фон Кюгельген