ал-ДЖУНАЙД, ал-Багда̄дӣ

ал-ДЖУНАЙД, Абӯ-л-К̣а̄сим ал-Джунайд б. Мух̣аммад ал-К̣аварӣрӣ ал-Х̱азза̄з ал-Багда̄дӣ (ум. в 910 г.) — родоначальник одного из двух основных течений в мусульманском мистицизме — рационалистического, именуемого «учением о трезвости» и полном самоконтроле, названного по его имени джунайдийа.
Перс, родился в Багдаде (или в г. Нехавенде), где провел всю жизнь и умер. Ребенком остался без отца и воспитывался в доме своего дяди (по матери), мистика персидского происхождения Сари ас-Сакати (ум. в 867 г.), изучал шафи‘итское право и хадисы у известного факиха Абу Саура Ибрахима ал-Багдади (ум. в 854 г.). Наставниками и учителями ал-Джунайда в суфизме были Сари ас-Сакати и ал-Харис ал-Мухасиби (ок. 781—857) — основатели багдадской школы мистицизма, разрабатывавшей учение о божественном единстве (таухид) и степени его познания на основе психологического опыта и интуиции. Ал-Джунайд видел в суфизме средство постоянного духовного очищения и борьбы взглядов. По его мнению, жизнь мистика состоит из непрестанных усилий познать единство бога, свою извечную от него зависимость и свое ничтожество перед ним. Суть трехступенчатой доктрины мистического учения, которую ал-Джунайд впервые сформулировал, а затем настойчиво повторял и объяснял, сводится к следующему: единственное реальное бытие есть бытие божества; поскольку человек, как и все сотворенное, имеет свое происхождение и начало в боге, то он должен в конечном счете, рано или поздно, возвратиться к своему первоисточнику после их разъединения (тафрик, ал-фарк ал-аввал), чтобы снова соединиться (джам‘) и быть в нем, то есть достичь первоначального состояния. Данного состояния суфий достигает в результате погружения в медитацию о единстве божества, перед которым он становится абсолютно ничем, посредством постоянного подчинения его воле, преклонения перед ним и мысленной рецитации его имени. Собственное бытие суфия полностью исчезает, он теряет все свои свойства и качества, исчезают эмоции и реакции, все растворяется в божестве. Наступает состояние фана’. Опираясь на эти положения учения суфиев, ал-Джунайд сформулировал положение, которое получило название «учение о трезвости»,— краеугольный камень его доктрины, согласно которой главная цель состоит не в том, чтобы достичь состояния фана’, а в том, чтобы, находясь в этом состоянии, получить обратно все свои временно утраченные человеческие свойства, но уже видоизмененными и одухотворенными предвечным могуществом, остаться и сохраниться для новой жизни в боге (бака’, бака’ ба‘д ал-фана’, ал-фарк ас-сани, ал-фарк ат-таби‘и, джам‘ ал-джам‘), т. е., снова «став собой», вернуться обновленным в мир с особой миссией от бога наставлять и просвещать людей, служить человеческому сообществу.
Таким образом, ал-Джунайд, признав в принципе положение о состоянии фана’, разработанное Абу Йазидом ал-Бистами, считал его лишь промежуточной фазой, поскольку совершенный мистик обязан идти дальше, к состоянию «трезвости», в котором его личное познание бога могло бы сделать из него более совершенное человеческое существо с полнотой самообладания и контроля над собой.
Учение ал-Джунайда получило широкое признание и распространение среди мусульманских мистиков; в среде блюстителей мусульманского «правоверия» его взгляды считались относительно безопасными и терпимыми. Последнее обстоятельство послужило побудительной причиной включения его имени в большинство генеалогий (силсила) последующих суфийских братств, так как наличие его имени в ней служило гарантией «умеренности» и «правоверия» братства.
Человек ясного, трезвого и проницательного ума, ал-Джунайд четко представлял себе, какую опасность может таить в себе изложение трудных для понимания суфийских взглядов для тех, кто не подготовлен к их усвоению. Источники сообщают, что из-за этого он сознательно ограничил круг посвященных 12 людьми. Именно по этой же причине он отказал в беседе ал-Халладжу, остерегаясь обвинений в «безбожии». Видимо, этими же соображениями можно объяснить стиль его произведений: иносказательный, полный неуловимых намеков, преднамеренно усложненный специфической терминологией язык как бы окутывал содержание нарочитой неясностью. Сохранилось одно сочинение ал-Джунайда — Раса’ил. Это письма, адресованные частным лицам, трактаты-послания на темы суфизма, часть из которых написана в форме комментария на отдельные айаты Корана.