Закат — сочинение видного татарского теолога Мусы Бигиева (1875–1949), изданное в 1916 г., в котором автор последовательно останавливается на ключевых социально-экономических понятиях ислама: садака (милостыня), закат (налог в пользу бедных), риба’ (ростовщичество), рассматривая их не только с точки зрения Корана и сунны, но и делая обзор иудейских и христианских источников по этой теме. Автор приходит к выводу, что во всех монотеистических религиях (иудаизм, христианство, ислам) ростовщичество было запрещено. Его появление в иудейской среде он связывает с нарушением изначального текста Торы. Учёный назвал современную ему банковскую систему «очень красивой подменой (та‘дил)» ростовщичества, поставив тем самым знак равенства между последним и банками. Таким образом, М.Бигиев (в отличие от М.‘Абдо) высказывается против сотрудничества с банковской системой Запада. Позже в «Азбуке ислама» (1923 г.) он назовет обращение Турции к европейским банкам роковой ошибкой.
В начале XX в. проблема выплаты заката и критика ростовщичества оказались одной из центральных тем в богословских и общественных спорах. Немаловажной частью этой дискуссии стало обсуждение понятия фи сабил Аллах (араб. «на пути Аллаха»), связанного в том числе и с выплатой заката. Наибольшие споры вызвала трактовка коранического фи сабил Аллах в 60-м айате суры ат-Тауба («Покаяние»), в котором объявляются основные направления для расходования заката. Фи сабил Аллах — многократно встречающееся в Коране выражение, получившее различные толкования мусульманских экзегетов и наполнявшееся новым содержанием в каждую эпоху; в конце XVIII — начале XX в. толкование понятия «на пути Аллаха» вызвало множество споров и дискуссий среди российских мусульман и в значительной степени отразило новые общественно-политические и экономические реалии мусульманской общины России.
В средние века большинство экзегетов (ас-Суйути, Ибн Касир, ал-Куртуби и др.) понимало фи сабил Аллах как помощь тем, кто участвует в джихаде. В то же время наряду с традиционной трактовкой это кораническое высказывание относится и к мусульманам, вышедшим в хаджж (Ибн Касир, ал-Куртуби), оно понималось и как благодеяние, сделанное на пользу общины: погребение покойных, строительство укреплений, возведение мечетей (ар-Рази). В середине XX в. за выражением «на пути Аллаха» закрепилась трактовка его как всякое хорошее дело на благо общества (например, Саййид Кутб). Таким образом, очевидно, что на протяжении всей истории мусульманской экзегетики толкование выражения фи сабил Аллах было тесно связано с первоочередными нуждами общины.
В мусульманском обществе России, динамично развивавшемся на рубеже середины XIX — начала XX в., понимание 60-го айата суры ат-Тауба приобретает особый смысл. В условиях отсутствия поддержки со стороны государства закат и пожертвования становятся единственным для исламской общины источником финансирования новых преобразований. Необходимость привлечения крупных средств во вновь образованные благотворительные мусульманские общества, крайняя надобность в материальной поддержке многочисленных мадрас, острая потребность в формировании самостоятельной медицинской системы мусульман и многое другое потребовали нового переосмысления понятия фи сабил Аллах, отличного от того, каким оно было в начале ислама и в средние века.
Большую роль в объяснении широкому кругу верующих смысла «на пути Аллаха» сыграли статьи известного татарского идеолога и богослова ‘Алим-джана Баруди (1857–1921), который выступил на страницах журнала ад-Дин ва-л-адаб в рамках печатавшегося в этом журнале его тафсира с разъяснениями по поводу значений и смыслов высказывания «на пути Аллаха». Последнее в немалой степени было связано с дискуссией вокруг истолкования этого коранического термина, развернувшейся на страницах различных российских мусульманских изданий начала XX в. ‘А. Баруди прямо заявил, что в условиях современной ему России наиболее приемлемо понимать фи сабил Аллах как путь принесения пользы религии в самом широком смысле, а кораническое сабил в контексте упомянутого айата — это дорога знаний, воспитания сирот и открытие новых религиозных школ для молодёжи, а не джихад и газават.
Первыми татарскими экзегетами, открыто заговорившими о необходимости по-новому осмыслить понимание фи сабил Аллах, были ‘Абд ан-Насир ал-Курсави (1777-78–1812) и его ученик Ну‘ман б. Сабит ас-Самани (?). Их предложения направить средства на строительство мечетей и мадрас были связаны с попытками ещё в начале XIX в. заложить основы эффективной подготовки богословов, деятельность которых учитывала бы местную социально-экономическую обстановку, с одной стороны, и давала бы приемлемое религиозное образование без поездки в Бухару — с другой. В дальнейшем практически все авторы татарских тафсиров начала XX в. в той или иной степени развивали этот тезис, понимая под фразой фи сабил Аллах благотворительность, помощь образованию и т.д., т.е. всё, что могло бы способствовать развитию мусульманской общины в России.
Лит-ра: ‘А.Баруди. Тафсир // ад-Дин ва-л-адаб. Казан, 1907, № 3, 66–67, № 4, 98–101; он же. Закат хаккында лаиха // ад-Дин ва-л-адаб. Казан, 1914, № 11, 336; М.Бигиев. Закат. Пг., 1916.
Т.О.Батыркаев