ал-ГАЙБ (от корня ГЙБ — «отсутствовать», «быть скрытым, невидимым») — сокровенное, непостижимая божественная тайна, знание, доступное только богу. В таком значении ал-гайб употребляется в Коране (3:17-4; 10:20/21; 16:77/79; 27:65 и др.) и в хадисах. Несмотря на «сокровенность» и «непостижимость», ал-гайб, согласно Корану и тафсирам, является объектом веры (2:3—4/2—3) и ниспосылается пророкам. Как «известие о сокровенном» (анба’ ал-гайб) сам Коран представляет собой частичное «раскрытие» ал-гайб в хадисах знание ал-гайб — привилегия бога и пророков; это же подчеркивалось в комментариях к Корану и в традиционалистских ‘акидах. В некоторых хадисах и комментариях ал-гайб отождествляется с «божественным промыслом». Согласно суфийскому тафсиру ат-Тустари, познание людьми ал-гайб привело бы к нарушению установленного богом миропорядка. В целом, однако, суфийские представления об ал-гайб отличались от общепринятых. Суфийские мыслители (ат-Тирмизи, ас-Сухраварди, Ибн ‘Араби и др.) утверждали, что ал-гайб может быть постигнуто с помощью эзотерического знания, свойственного суфийским «святым» (аулийа’). Тем самым последние ставились в один ряд с пророками и посланниками, что вызывало протест со стороны традиционалистов. Так, Шайх ал-ишрак ас-Сухраварди, казненный по обвинению в «неверии», полагал, что «тайны ал-гайб» (мугаййабат) приоткрываются людям во сне, когда их души не обременены повседневными заботами и помыслами. Эти тайны являются мистикам в виде «начертанных строк», «приятных или устрашающих голосов», «прекрасных образов» и т. п.
Шииты приписывали знание сокровенного исключительно своим имамам, против чего также выступали сунниты-традиционалисты.
Часто комментаторы трактовали ал-гайб как «мир сокровенного», «область божественной тайны», которым противопоставлялся «мир очевидный» (‘алам аш-шахада). С проникновением в ислам неоплатоновских эманационных учений под ал-гайб стали понимать некое изначальное недифференцированное единство, источник эманации, творящий принцип, генерирующий из себя вселенную. Эти представления нашли отражение, в частности, в исма‘илитской космогонии, где надмирное божество называют «всевышней тайной» (ал-гайб та‘ала).
Для Ибн ‘Араби и суфиев его школы «абсолютная тайна» (ал-гайб ал-мутлак) есть самодовлеющая божественная сущность до ее проявления в результате серии манифестаций (таджаллийат) в материальном мире. Ал-гайб становится объектом познания и почитания только в своих проявлениях и атрибутах, а сама по себе, независимо от мира, она «непостижима».
В суфизме «мужами сокровенного» (риджал ал-гайб) нередко именовали членов невидимой суфийской иерархии (см. вали). В претензиях на знание ал-гайб факихи-традиционалисты обвиняли помимо суфиев и шиитов также астрологов, предсказателей и разного рода оккультистов.
Лит-ра: Ибн Ханбал. Муснад, 4, 13, 129, 164; ат-Тирмизи. Хатм, 358, 395—398; ас-Сухраварди. Маджму‘а, 1, 390 —391, 2, 240; Ибн ‘Араби. Ал-Футухат, 2, 15; ал-Байдави. Тафсир, 1, 16; ‘Abdu-r Razzaq. Dictionary of the technical terms of the sufis. Ed. in the Arabic original by Dr. Aloys Sprenger. Calcutta, 1845; Петрушевский. Ислам, 287; Izutsu. Study, 1, 37—38, 114; Bowering. Mystical Vision, Index; D. B. Macdonald—L. Gardet. Ghayb.— EI NE, 2, 1049.
А.Д.Кныш