НАУРУ́З (перс. نوروز – в классическом новоперс. Науроз, в современном фарси Ноуруз; таджик. Наврӯз; курд. Newroz; узбек. Navro’z; уйгур. Норуз; тур. Nevrȗz; азерб. Novruz bayramı; туркмен. Nowruz; кыргыз. Нооруз; казах. Наурыз; татар. Нәүрүз), праздник Нового года у большинства ирано- и тюркоязычных народов Западной и Центральной Азии, Южной и Восточной Европы, исторически также – у арабоязычного населения Северной и Восточной Африки (как мусульманского, так и христианского).
Исходно связан с зороастризмом (ал-маджус), где «Праздник всех душ» (позднеавест. Хамаспатмаэдайа) – последний из 6 главных празднеств (гаханбар) годового цикла, посвящённый огню и «Лучшей Праведности» (авест. Аша Вахишта, среднеперс. Ардвахишт) – одному из 7 «Бессмертных Святых» (Амэша Спэнта, среднеперс. Амахраспанд) – покровителей стихий и сезонов – знаменовал наступление лета, когда верховное божество Ахура Мазда (среднеперс. Охрмазд) побеждало злое начало Ангра Майнью (среднеперс. Ахриман). Он предвосхищал Последний день бренного мира и Новый день вечной жизни, с которым связывалось сверхъестественное вознесение Заратуштры (среднеперс. Зардушт). Хамаспатмаэдайа праздновался накануне весеннего равноденствия, в дни, когда, как считалось, духи предков и хранители рода (авест. фраваши, среднеперс. фравахар) возвращались в свои прежние дома, чтобы побыть среди живых. В полдень первого дня нового года приветствовали возвращение из-под земли полуденного духа Рапитвина, которого призывали в молитвах Аше Вахиште на протяжении лета.
Заметное влияние как на ритуальную, так и на календарную сторону иранского Нового года оказали соответствующие праздники народов древнейшей оседло-земледельческой цивилизации долины Тигра и Евфрата, завоеванной Ахеменидами. Так, к ассиро-вавилонскому Акиту, знаменовавшему начало первого месяца солнечного года – нисанну, приурочивалось посещение представителями покоренных стран резиденции «царя царей», с подношениями (отражено на рельефах Персеполя). Даты «Праздника всех душ» неоднократно изменялись в связи с изменением календаря (III и VI вв.).
Среднеперсидское название nôg rôz (для авестийского восстанавливается форма navaka raocah— – «новый день») как таковое впервые встречается при Сасанидах. По-видимому, тогда к Наурузу оказался приурочен миф о Сийавуше (авест. Сйаваршан, среднеперс. Сийавахш) – праведном иранском царевиче, умерщвленном по навету царем Турана Афрасиабом и похороненном в канун весеннего равноденствия (упомянут в Авесте, подробно изложен в одном из сказаний – дастанов – «Шах-нама» Фирдауси). Его установление приписывалось мифическому властелину и устроителю мира Джамшеду (авест. Йима), который якобы зажег первый новогодний костер (откуда один из устойчивых эпитетов Науруза – Джамшеди).
Науруз – одно из немногих доисламских торжеств, сохранившихся после арабских завоеваний (араб. ан-Найруз). С распространением новой религии его происхождение нередко возводили к Ибрахиму или Сулайману, с которыми Джамшед часто отождествлялся в тафсирах. Существовало, как минимум, два Найруза, весенний и летний, причем последний справлялся до X в. наравне, а то и преимущественно перед первым. В Халифате (ал-Хилафа) его отмечали при дворе Аббасидов (ал-‘Аббасийун), причем с особенной торжественностью и ликованиями при ал-Мутаваккиле (847 – 861), когда в столице – Городе мира (Мадинат ас-Салам, позднее Багдад) – представления маскированных актеров шли в халифском дворце, пеклись особенные сладости, а «повелители верующих» получали подношения от подданных и обменивались дарами с верховными сановниками. Простонародье также делало друг другу подарки и освещало свои дома хлопковыми волокнами и глиняными курильницами, красило яйца и изгоняло злой глаз, лень и лихорадку, окуривая больных духами и семикратно наступая на них. Празднования шли с таким жаром, что, например, в 897 г. халиф (халифа) ал-Му‘тадид не справился с предотвращением разгульных ликований на улицах. По сообщениям, относящимся к 900 г., жители Города мира (Мадинат ас-Салам) обрызгивали водой городскую стражу, открыто пили вино и ели чечевицу, «как ахл аз-зимма».
В X в. наименование «ан-Найруз» привилось в Нильской долине, где копты восприняли его для обозначения собственного новогоднего праздника, который, возможно, испытал еще ахеменидское влияние, хотя более очевидно здесь наследие греко-римских Сатурналий. Египетский Найруз справлялся 1-го числа месяца тут (10 – 11 сентября), в дни максимума разлива Нила. Первые известные празднования его относятся к 912 г., а ритуальный аспект во многом напоминает древнеиранские реалии: обмен подарками, поедание особой пищи, ношение новых одежд.
При Фатимидах (ал-Фатимийун) установился официальный порядок, по которому дарения на Найруз распределялись среди чиновников и их семей. Заметно развилась карнавальная составляющая: гуляющие открыто распивали вино и пиво, подстерегали и обливали путешественников тем же вином или грязной водой, бросались яйцами, бились обувью и кожаными подстилками. Даже эмиры и вельможи спасались от такого вышучивания только платежом символического выкупа. Игры на реке переходили в купания с участием обоих полов, что давало основания ‘улама’ обвинять праздничные забавы в безнравственности и потакании распущенности, порождаемой видом обнаженных тел и мокрой одежды. В хрониках под 975 г. рассказывается о маскарадах во время церемоний Найруза, а под 1188 г. – о приуроченном к нему открытом собрании трансвеститов и проституток.
Наибольшего размаха гулянья достигали в Каире с шествием Амир ан-Найруз. Обычно юродивый – либо обнаженный, либо одетый в цветастые одежды, – с лицом, вымазанным илом или мукой, и накладной шерстяной бородой, в особой шапке из пальмовых листьев, проезжал по улицам верхом на осле, с подобием реестра в руках, посещая дома сановников для взыскания долгов, и наказывал тех, кто отказывался платить.
В эпоху мамлуков (XIII – XVI вв.) поборники общественной нравственности часто сетовали, что полная безнаказанность в Найруз прискорбно воздействует на учащихся, которые, когда мадраса закрывались и превращались в площадки для игр, оскорбляли и обливали водой преподавателей. Мамлукские султаны периодически ставили вне закона те или иные элементы празднования Найруза, например, брызганье водой, но только в 1385 г. аз-Захир Баркук полностью отменил праздник и сурово наказал ослушавшихся. Этот решающий удар по практике празднования привел уже после 1400 г. к его исчезновению в Каире, хотя в сельской местности соответствующие ритуалы и церемонии держались вплоть до Нового времени.
В ирано-центральноазиатском море окончательная привязка Науруза к весеннему равноденствию – вступлению Солнца в созвездие Овна – произошла при Сельджукидах, когда был разработан календарь Таквим-и Джалали, с некоторыми изменениями существующий в Иране и Афганистане и поныне. В нем наступление Науруза приходится на время после 21 марта (в Иране – 1 фарвардина, в Афганистане – 1 хамала), но каждый год высчитывается специально.
Науруз как светское мероприятие возродили Сафавиды, исходившие из толкования праздника, данного 6-м имамом имамийа Джа‘фаром ас-Садиком, как дня изначального завета Аллаха с человечеством, первого солнечного восхода, поражения ад-Даджжала и целого ряда др. важнейших событий. Описание его пышного отмечания оставил французский путешественник XVII в. Ж. Шарден. Вплоть до XX в. обряды, связанные с ним, усложнялись, символизируя могущество шаханшахской власти. Тема Науруза как шумного и веселого праздника вина и роз занимает важное место в классической персидской поэзии, в частности, у Хафиза.
В современном Иране Науруз празднуется официально. Его государственный статус признается в Азербайджане, Таджикистане, Узбекистане, Туркменистане, Казахстане, Кыргызстане, Македонии, Албании и частично признанном Косово. В Турции празднование его как курдского праздника запрещалось с 1925 до 1990-х гг., в Сирии – запрещено до сих пор. С 30 сентября 2009 г. Науруз включён в список нематериального культурного наследия человечества ЮНЕСКО, 21 марта объявлено Международным днём Науруза.
В последнюю среду старого года (чахаршамба-йи ахир) прыгают, распевая стихи, через костры, разожженные на городских и сельских улицах (семь раз через один костер или по одному разу через семь костров). Несколько дней перед концом года проходят в уборке домов и посещении родственников и друзей. В канун праздника под удары бубна совершаются факельные шествия к берегам рек (главным образом, юношами и молодыми мужчинами, а также женщинами с грудными младенцами на руках – чтобы уберечь их от сглаза в наступающем году).
С раннего утра Науруза празднующие отправляются к близлежащим колодцам и потокам (ручьям и канавам), набирают кувшины и обрызгивают друг друга или прыгают через проточную воду, чтобы очиститься от прошлогодних грехов. К еде приступают только с окончательным наступлением Науруза.
С одной стороны праздничного стола или скатерти, расстилаемой на полу (суфра), ставится зеркало с двумя подсвечниками (число свеч обычно соответствует числу детей в семье); напротив кладётся ал-Кур’ан (иногда «Шахнама» Фирдауси или «Диван» Хафиза); помещаются чаша с водой, в которой плавает золотая рыбка, часто также чаши с дождевой водой и с водой, в которую положены листья граната, апельсина или самшита; вазы с молоком, мёдом и крашеными яйцами (1, 3, 5 или 7); фрукты, праздничный хлеб, маст (вид йогурта), особое блюдо из рыбы с рисом и травами, сладости (в частности, печенье из нутовой или рисовой муки), орехи; в центре – вазы с цветами и ветками мускусной ивы и семь предметов, названия которых начинаются на звук «с», или арабскую букву «син» (хафт син – «семь синов»):
- сабзи (фарси; тадж. сабза) – зёрна, обычно злаков (пшеницы или ячменя), которые предварительно заливают водой в сосудах и пророщенными хранят до наступления праздника;
- сипанд – семена руты, которые обычно кладут в курильницу с ладаном и зажигают сразу же по наступлении Науруза;
- себ – яблоки;
- сикка – новоотчеканенные монеты, которые молча держат некоторое время в руках как предзнаменование богатства в наступающем году;
- сир – зубчики чеснока;
- сирка – уксус;
- самани (фарси; тадж. саману) – блюдо из пророщенной пшеницы и орехов.
Число предметов на «с» может быть и больше – сумах (сумак), лох (санджад), гиацинт (сумбул); согласно некоторым источникам, до ислама это были предметы на букву «шин», в т.ч. вино (шараб).
Празднование длится 13 дней, во время которых считается особо похвальным посещение больных и одиноких в порядке старшинства. Последний день Науруза (сиздах ба-дар) проводят на природе, у ручьёв, играя в шахматы и нарды, распевая и танцуя; пускают по воде сабзи, загадывая желание, чтобы все неудачи прошли мимо. Соблюдающие траур Науруза не празднуют; в память об умерших на улицах или кладбищах раздают особое печенье с финиками или конфеты с добавлением рисовой муки, сахара и шафрана.
У зороастрийцев Ирана и Южной Азии (парсы) обряды встречи Науруза сохранили наибольшее число архаичных черт. Праздничный день (яшан) включает 5 ритуальных циклов – афринган (восхваления), бадж (моления к божествам – язатам – и духам – фраваши), ясна (возлияние опьяняющей сакральной жидкостью – хаома), фравартиган (молитвы в память о мертвецах), сатум (погребальные праздники). Поздравления (хамазор) сопровождаются особыми рукопожатиями (вкладыванием кисти правой руки поздравляющего в сложенные ладони принимающего поздравления) и обменом благопожеланиями.
На Южном Кавказе XVIII – XIX вв. и Азербайджане XX в. Науруз, как и по всему бывшему сафавидскому пространству, считался связанным с шиизмом (аш-ши‘а). Его наступление возвещалось запуском ракет и выстрелами по всем концам городов и сел и сопровождалось взаимным угощением конфетами, приготовленными из фруктов, муки, сахара и коровьего масла. В горных районах на вершинах разжигались костры, вокруг которых исполнялись песни.
У таджиков перед Наурузом старшая женщина в доме ставит перед входом пару метёлок из прутьев и вешает на окна и двери красную одежду; гостей угощают блюдом из головы и ног овцы с непросеянной мукой (бадж). Сразу по наступлении нового года члены семьи обмениваются подарками и благопожеланиями. Распространено поверье, что утром Науруза в дверь должен постучать ребёнок и на вопросы: «Кто это?» и «Что ты принёс?» ответить: «Я – удача, и я принёс здоровье и процветание».
Парвин Этесами:
| وزید و کرد گیتی را معنبر | سپیدهدم، نسیمی روحپرور |
| به باغ و راغ، بد پیغامآور | تو پنداری، ز فروردین و خرداد |
| عروسان چمن را بست زیور | به رخسار و به تن، مشّاطهکردار |
| سترد از چهره، گرد بید و عرعر | گرفت از پای، بند سرو و شمشاد |
| بسیط خاک شد پر لؤلؤ تر | ز گوهر ریزی ابر بهاری |
| درختان را بتارگ، سبز چادر | مبارکباد گویان، در فکندند |
| نپوشاندند رنگین حله در بر | نماند اندر چمن یک شاخ، کآن را |
| هوا گردید مشکین و معطر | ز بس بشکفت گوناگون شکوفه |
| زمرد، همسر یاقوت احمر | بسی شد، بر فراز شاخساران |
| به سر بنهاد نرگس، افسر زر | به تن پوشید گل، استبرق سرخ |
| به کردار پریرویان کشمر | بهاری لعبتان، آراسته چهر |
| زمین، چون صحف انگلیون مصور | چمن، با سوسن و ریحان منقش |
| گهی پیدا و دیگر گه مضمر | در اوج آسمان، خورشید رخشان |
| جهان، ز آلودهکاریها مطهر | فلک، از پستراییها مبرا |
Парвин И‘тисами
«Науроз» (Сапедадам насиме рухпарвар * Вазид-у кард гети-ра му‘амбар)
Стало светать, и какое-то одухотворяющее дуновение * повеяло и словно надушило вселенную амброй
Ты б счел: оно от фарвардина и хурдада * явилось садам и кручам благовестником
Лик и тело оно, наподобие машшаты, * невестам луга покрыло узорами
Путы сняло с ног кипарису и самшиту * пыль смахнуло с чела иве и можжевельнику
От самоцветов, что сыплет весеннее облако, * поверхность праха полнится влажными жемчугами
Под громогласные поздравления накинули * деревьям на темя зеленое покрывало
Не осталось на лугу и единой ветви * которую не одели бы в пестрое убранство
Столько расцвело разнообразных цветов * что воздух пропитался мускусом и благовониями
Сколько уж раз в высях крон * изумруд обручался с яхонтом
Тело облекла роза в красный бархат * голову увенчал нарцисс золотой короной
Весенние куколки убрали чело * будто подобия пери из Кашмара
Луг – лилиями и базиликом изукрашен * земля – как свитки Нового завета, расписана
В зените небес яркое солнце * то появляется, то опять таится
Свод небесный – вознесен над всеми низкими взглядами * мир земной – очищен от всех мерзких дел
фарвардин и хурдад – первый и третий месяцы иранского солнечного календаря (март – апрель и май – июнь)
машшата – цирюльница, парикмахерша, приглашаемая наряжать и украшать невесту к свадьбе Кашмар – 1) Кашмер на востоке Ирана, где, согласно «Шах-наме», стоял прославленный зороастрийский храм, во дворе которого сам основатель учения посадил громадный кипарис; 2) Кашмир в северной Индии, с которым в персидской поэзии связывалось представление о красоте (возможно, имеющее в основе восхищение индусской храмовой скульптурой).
Саади Ширази:
| بگشای در سرای بستان | برخیز که میرود زمستان |
| منقل بگذار در شبستان | نارنج و بنفشه بر طبق نه |
| زحمت ببرد ز پیش ایوان | وین پرده بگوی تا به یک بار |
| در باغچه میکند گل افشان | برخیز که باد صبح نوروز |
| در موسم گل ندارد امکان | خاموشی بلبلان مشتاق |
| در زیر گلیم و عشق پنهان | آواز دهل نهان نماند |
| و آواز خوش هزاردستان | بوی گل بامداد نوروز |
| بس خانه که سوختهست و دکان | بس جامه فروختهست و دستار |
| آنک سر دشمنان و سندان | ما را سر دوست بر کنار است |
| بر هم ننهد ز تیرباران | چشمی که به دوست برکند دوست |
| سهل است جفای بوستانبان | سعدی چو به میوه میرسد دست |
Муслих ад-Дин Са‘ди Ширази
Газал (Бархез ки меравад замистан * Бугшай дар-и сара-йи бустан)
Поднимайся – ведь прочь уходит зима * открой дверь жилища, ведущую в сад
Апельсин и фиалку положи на блюдо * жаровню поставь в опочивальне
А этот полог – скажи, чтобы тут же * потрудились вынести с айвана
Поднимайся – ведь утренний ветер Науруза * в садике сыплет цветами
Молчать страстным соловьям * в пору цветов – вещь невозможная
Барабанный бой не утишить * под паласом – так и любви не скрыть
Аромат цветов на заре Науруза *и сладкий голос тысячепесенной птицы
Сколько уж одежд заставили продать и головных повязок * сколько уж домов побудили сжечь и лавок
К нам на грудь опускает голову друг * а головы врагов ждет лишь наковальня
Глаза, которые друг поднимает на друга * не сморгнут и под градом стрел
Са‘ди, раз до плода дотягивается рука * нетрудно перенести и грубость садовника
айван – веранда с порталом, выходящая во внутренний двор традиционного иранского дома.
тысячепесенный – устойчивый эпитет соловья.
продажа одеяний и сожжение жилья – символы отказа от земной жизни, ее наслаждений и радостей.
(пер. и комм. Т.К. Кораев)
Лит.: Cuypers M. Le Nowruz en Egypte // Luqman X (1993–1994). P. 9–36; Фу’ад ‘Абд ал—Му‘ти ас—Саййад. Ан-Науруз ва-асаруху фи-л-адаб ал-‘араби. Бейрут, 1972; Садик Сафизада. Науруз дар миан-и курдха. Тегеран, 1971.
Т.К.Кораев