ВАЛӢ (мн. ч. аулӣйа̄’)— «святой». В Коране термин вали по отношению к Аллаху и Пророку означал, по-видимому, «покровитель», к людям — «находящийся под покровительством (Аллаха)». В хадисах он переосмысливается в соответствии с одним из значений корня ВЛЙ — «быть близким»— и понимается как «близкий», «друг» и даже «возлюбленный» бога (вали Аллах). В таком значении вали употребляется уже у ранних комментаторов, мухаддисов и захидов.
В высказываниях раннего суфия Зу-н-Нуна ал-Мисри (IX в.) термин вали приобретает отчетливый теософский оттенок. У ранних суфийских авторов ат-Тустари, ал-Джунайда и ал-Харраза (IX — X вв.) аулийа’ — люди, достигшие совершенства как в религиозной практике, так и в знании о боге; им ведомы тайны «сокровенного» (ал-гайб), доступно лицезрение бога (мушахадат ал-хакк). Учение о вали детально изложено у ал-Харраза и особенно у ал-Хакима ат-Тирмизи. Первый подчеркивал, что пророк в силу характера своей миссии неизбежно обращается не только к богу, но и к людям, которым он передает божественное повеление. Вали же, хотя он и ниже пророка, полностью обращен к богу, его язык неустанно поминает бога, а сердце созерцает его величие. Ат-Тирмизи делил аулийа’ на тех, кто стремится неукоснительно соблюдать предписания божественного закона и самосовершенствоваться, и «истинных друзей бога» (аулийа’ Аллах хаккан). У ат-Тустари эти категории назывались соответственно «стремящиеся», «ищущие» (муридун) и «желаемые Аллахом» (мурадун): первые при всей их искренности (сидк) в стремлении к богу не в силах окончательно порвать со своим естеством и эгоистическими желаниями. Вторым же сам бог помогает освободиться от личностного начала и путем обретения божественных атрибутов стать его земной ипостасью. В сочинениях ал-Харраза и ат-Тирмизи обсуждается вопрос о соотношении «святости» (вилайа) и пророчества (нубувва). Ат Тирмизи, в частности, утверждал, что аулийа’, как и пророки, имеют свою «печать» (хатм) — «святого», достигшего совершенства в знании, о боге. С начала X в. эти утверждения стали объектом ожесточенной полемики. Большинство «умеренных» суфиев (ал-Худжвири, Ибн Хафиф, ал-Кушайри и др.) решительно отвергали превосходство «святых» над пророками. В то же время они иногда ставили аулийа’ выше ангелов.
В учении Ибн ‘Араби соединились суфийская и шиитская традиции понимания вилайа. Для него пророчество — частное проявление «святости», связанное с введением нового религиозного закона (нубувват ат-ташри‘). Вали необязательно, несет пророческую миссию, тогда как каждый пророк обязательно является вали. В целом его рассуждения сводятся, и это не преминули отметить его противники, к утверждению превосходства аулийа’ над пророками. При этом различаются два вида «святости»: вилайа, общая для всех религий (вилайа ‘амма), и особая, Мухаммадова вилайа, присущая только исламу. «Печатью» первой Ибн ‘Араби считал Иисуса, второй — верховного суфия, кутба.
Позднешиитская философия (Хайдар Амули) в общем унаследовала учение Ибн ‘Араби об аулийа’ с одной оговоркой: «печатями святости» были названы соответственно 1-й и 12-й имамы. Начиная с X в. в суфизме укрепляется представление о невидимой иерархии аулийа’, однако единой системы подчинения создано не было. Общее число «святых» в иерархии, члены которой сокрыты от большинства смертных, составляет, как правило, 356, иногда — 500. Во главе иерархии стоит «верховный» вали — кутб, он же — «величайший заступник» (ал-гаус ал-а‘зам), за ним у некоторых суфийских авторов идут два «предводителя» (имамани), у других—4, 5 или 7 «опор» (аутад). Далее следуют семеро «лучших» (ахйар), либо 40 (редко 7) «заместителей» (абдал, будала’), за ними — 12, 70 и т. д. «вождей» (нукаба’), затем — 8, 70, 300 и т. д. «благородных» (нуджаба’) и далее до конца иерархии. Со смертью какого-либо вали вся иерархия приходит в движение: его место занимает нижестоящий «святой», которого, в свою очередь, сменяет «святой» еще более низкого разряда, и т. д. Членов невидимой иерархии иногда называли «мужами сокровенного» (риджал ал гайб). Не исключено, что суфийская иерархия явилась переосмыслением шиитского учения об имамате и иерархии «посвященных», принятой у исма‘илитов.
Каждый член иерархии исполняет определенные обязанности: кутб «заведует» всем мирозданием, имамани «отвечают» за функционирование видимого и сокровенного миров, аутад поддерживают в равновесии стороны света, абдал управляют делами семи климатов земли, нукаба’ несут на себе бремя людских забот, им ведомы тайны движения светил и т. д. У Ибн ‘Араби высшие члены иерархии обладают совокупным знанием, распределенным среди аулийа’ более низких ступеней. Знания всех членов иерархии сосредоточены в кутбе, который есть истинный правитель вселенной и самый совершенный «гностик» (‘ариф). Невидимая иерархия в какой-то мере отражала реально существовавшие отношения между аулийа’ в период возникновения и расцвета суфийских братств (ХИ—XIV вв.): практически в каждом селении и квартале был свой вали, получивший духовное «завещание» и право на независимую проповедь от того или иного шайха, который, в свою очередь, возводил свою духовную родословную (силсила) к эпониму одного из суфийских братств. С другой стороны, иерархия, видимо, отражала также усложнившуюся структуру самого суфийского братства, где шайх (пир) в связи с ростом числа своих последователей часто вынужден был осуществлять подготовку муридов и руководство тарикой через посредников: хулафа’ и мукаддамов.
В народном исламе аулийа’ почитались как чудотворцы (см. карама), носители «божественной благодати» (барака), покровители различных ремесел, заступники. В силу своей близости к народу, веротерпимости, аскетического образа жизни аулийа’ часто пользовались гораздо большим авторитетом, чем «официальные» кади и факихи, поэтому власть имущие всячески стремились заручиться их поддержкой. Это в конечном счете привело к тому, что многие «святые» оказались на содержании у различных правителей, превратились в крупных собственников. Вместе с тем аулийа’ нередко становились во главе национально-освободительных движений, активно боролись против колонизаторов (‘Абд ал-Кадир в Алжире, санусийа в Ливии и др.).
Широкое распространение культ «святых» и их гробниц (они также считались источниками божественной благодати) получил в Иране, Афганистане, Турции, Пакистане, Северной Африке, Йемене.
Литература: ат-Тирмизи. Хатм; ас-Саррадж. Ал-Лума‘, 315—332, 422—424; ал-Кушайри. Ар-Рисала, 4—9; al-Hujwiri. Kashf, 210— 241; Ибн ‘Араби. Фусус, 1, 48—56, 134—138; он же: Ал-Футухат, 2, 3—139; ал-Кашани. Истилахат, 54; Amoli. La philosophic, Index; Лэйн. Нравы, 67—85; Westermarck. Pagan Survivals, 120—124; Grünebaum. Festivals, 67—85; Nwiya. Exégèse, 237—242, Index; Corbin. En Islam, 1; Chodkiewicz. Sceau; B. Carra de Vaux. Wali.— EI *,4, 1109—1111.
А.Д.Кныш