ЙӮСУФ — коранический персонаж, праведник (сиддик) и пророк, библейский Иосиф. Его именем названа 12-я сура Корана, целиком состоящая из подробного и композиционно завершенного изложения его истории.
Мальчик Й. видел сон, в котором ему поклонились солнце, луна и звезды. Отец (Йа‘куб) приказал скрыть этот сон от братьев, те же замыслили погубить любимчика отца, уговорили отпустить его с ними пасти скот, но убить не решились и бросили в колодец, а отцу принесли окровавленную рубашку, объявив, что мальчика загрыз волк. Люди из проходившего каравана нашли Й. и продали его в Египет, где он вырос в доме вельможи. Жена вельможи пыталась соблазнить юношу; удерживая его, убегавшего, она порвала ему сзади рубашку, а затем, возмущенная его отказом, объявила, что Й. посягнул на ее честь. Однако невиновность И. была доказана тем, что рубаха была порвана сзади, а не спереди. По городу пошли слухи о том, что знатная дама пыталась совратить юношу. Тогда она пригласила к себе женщин города, усадила их, дала им фрукты и ножи, чтобы их разрезать, а затем приказала Й. пройти мимо них. Потрясенные его красотой, они не смогли совладать с ножами и порезали себе руки, после чего поняли причину увлечения жены вельможи.
Несмотря на явную невиновность, Й. был брошен в темницу, где проявил дарованную ему Аллахом способность узнавать скрытое, в частности толковать сны. Он правильно объяснил сны своих соседей по темнице, предсказав одному освобождение, а другому—казнь через распятие. Освобожденный обещал Й. выручить его из тюрьмы, но забыл о нем, вспомнив только тогда, когда царь потребовал от своих приближенных объяснить его странный сон. Выслушав толкование-совет, царь призвал Й., установил его невиновность, освободил из неволи и сделал своим казначеем.
Однажды в Египте появились братья Й. Не узнанный ими, он потребовал, чтобы они привезли с собой своего младшего брата, иначе их товары покупаться в Египте не будут; купленные же у них товары были тайно возвращены им. Йа‘куб не хотел отпускать своего любимца, но согласился на уговоры сыновей, наказав им входить в Египет через разные ворота. В Египте Й. приказал спрятать в грузе своего младшего брата царскую чашу, а затем объявил о ее пропаже. Ее нашли, и сын Йа‘куба был задержан за воровство. Братья вернулись к отцу, а затем снова пришли к Й. просить за брата. Тогда он открылся им и послал с ними свою рубаху, которая излечила слепоту отца, и он приехал о в Египет к вновь обретенному любимому сыну. Й. встретил его с почтением и сказал, что его нынешнее процветание и величие и есть толкование и воплощение того сна, с которого начался рассказ (12:4—103). Кроме того, Й. еще два раз упомянут в Коране как праведник и пророк, которому не верили при жизни (6:84; 40:34/36).
Послекоранические предания и комментарии приводят многочисленные имена действующих лиц, не называемых в Коране, — имена братьев, вельможи—Китфир (библ. Потифар), его жены — Ра‘ил и т. д. Разъясняются некоторые неясные места текста, например какие фрукты были даны египетским женщинам, откуда братья узнали о сне Й. и т. д. Особо выделяется его способность знать скрытое, к нему обычно прилагается эпитет сиддик («знающий и объявляющий людям скрытую истину»). Главным мотивом в предании постепенно становятся мотив неземной красоты Й. и связанная с ним история о жене вельможи, послужившая материалом многих сказаний и литературных произведений. Именно в литературных произведениях, примерно с X в., появляется и ставшее потом широко известным имя жены вельможи — Зулайха. История Й. и Зулайхи — излюбленный сюжет у средневековых мусульманских поэтов Ирана и Индии.
Образ Й., совмещающий мотив земной любви и тесной связи с Аллахом, как и многие мотивы его истории, широко использовался в произведениях суфиев. Сам рассказ толкуется символически как описание различных ситуаций во взаимоотношениях сердца (калб) с высшим и низшим мирами. История Й. стала для суфиев также поводом для рассуждений о снах как об одном из способов постижения скрытых сущностей.
Образ Й. и повествование о нем занимают в Коране особое место. Сам текст суры подчеркивает исключительное значение этого рассказа: он называется прекраснейшим (12:3), в связи с ним говорится об арабском по языку Коране (12:2). Сура выдержана в едином стиле, имеет практически единую рифму и строгую композицию. Это пример красивого рассказа, и стилем, и идейным настроем отличающийся от других коранических рассказов о пророках. В тексте есть указание на то, что история эта слушателям Корана была неизвестна (12:102/103), ее рассказывают, а не напоминают о ней. Главный идейный стержень рассказа — испытания, которым Аллах подвергает И., постоянно поддерживая в нем веру и приводя его к благополучию и торжеству. В этой суре очень силен художественный элемент, что и сказалось на ее судьбе в мусульманской культуре. Эту суру считали особо красивой частью, Корана, превосходящей достоинствами всю Тору. Утверждалось, что Аллах ниспосылал эту суру каждому пророку, но иудеи скрывали ее, и только Мухаммад объявил ее теперь людям. Из-за излишней художественности и отличия от стиля Корана некоторые шииты не считают ее достоверной частью коранического текста.
Мусульманские рассказы о Й. восходят к библейскому рассказу, но имеют и немало отличий, которые частично восходят к агадическим сказаниям, частично — к христианским легендам, а частично являются художественными элементами или искажениями, возникшими в ходе устного бытования истории, пересказанной в Коране. Возможно, цель этих рассказов-—усилить противопоставление коранического варианта истории Й. тому, что сообщали иудейские или христианские проповедники.
Согласно оспариваемому многими мусульманскими авторитетами преданию, первыми слушателями откровений об Й. были первые йасрибцы, общавшиеся с Мухаммадом. Весьма возможно, что в этой суре отразились некоторые настроения, связанные с хиджрой, — ссора с сородичами, вынужденный отъезд праведника из родных мест, испытания праведника, посылаемые Аллахом. Однако текст суры содержит меньше прямых параллелей с мекканскими событиями и спорами, чем другие «пророческие» истории Корана.
Лит-ра: ат-Табари. Та’рих, 1, 371—414; он же. Тафсир, 12, 89—141. 13, 2—60; ас-Са‘лаби. Кисас, 58—80; ал-Киса’и. Кисас, 155 — 179; Ибн ‘Араби. Тафсир, 1, 155—168; ал-Байдави. Тафсир, 1, 451—474; ал-Кашани. Шарх, 109—115; D. Künstlinger. Die Suratu Jusufa.—Hagedem. [Б. м.], 1907, 1, 151 — 170; I. Schapiro. Die haggadischen Elemente im erzählenden Teil des Korans. В., 1907; Horovitz. Untersuchungen, 154; Speyer. Erzählungen, 187—224; Sidersky. Les origines, 52—68; F. Ferwerda. Joseph’s Kamis in the Koran.—MW. 1937, 27/2, 186—188; H. Priebatsch. Die Josephgeschichte in der Weltliteratur. Breslau, 1937; Gaudefroy-Demombynes. Mahomet, 377—380; Paret. Kommentar, 246—256; Beltz. Sehnsucht, 197 — U6; B. Heller. Yusuf b. Ya‘kub.—El, 4, 1275—1277.
М.Б.Пиотровский