ал-МА’МУН («Доверенный»; собственное имя – Абу-л-‘Аббас ‘Абдаллах б. Харун ал-‘Аббаси ал-Хашими; Багдад, 14.IX.786 – близ Тарса, Киликия, 9.VIII.833) – 7-й халиф (халифа) из династии ‘Аббасидов (ал-‘Аббасийун; 813 – 833). Отец – Абу Джа‘фар Харун ар-Рашид. Мать – наложница Мараджил, уроженка Бадгиса (ныне крайний юг Туркменистана и крайний северо-запад Афганистана).
После ранней смерти Мараджил воспитывался приемной матерью – Зубайдой, затем – ал-Фадлом б. Сахлом, влиятельным зороастрийцем (маджус), который пробудил в нем увлечение иранским наследием. Получил блестящее образование в науках традиционных (наклийа – основанных на предании: изучение Кур’ана, сунны, богословия) и рациональных (‘аклийа – основанных на разуме: точные и естественные дисциплины), что обеспечило ему широкий интеллектуальный кругозор.
О деятельности ал-Ма’муна в 802 – 811 гг. и «четвертой смуте (фитна)» в 811 – 813 гг. см. ст. ал-Амин.
Распря сыновей Харуна ар-Рашида породила волну грабежей и разгул преступности, которые заставили жителей Города мира (Мадинат ас-Салам, позднее Багдад) образовывать добровольческие объединения (квартальная стража и ополчения). Отстаивая интересы поддерживавшей его знати ‘аджам, Абу-л-‘Аббас ‘Абдаллах б. Харун ал-Ма’мун до конца 810-х гг. оставался в Мерве (Марв) вместе с ал-Фадлом б. Сахлом, которого утвердил в должности вазира всей державы как «Дважды Начальствующего» (Зу-р-Ри’асатайн). Его брата ал-Хасана он назначил наместником (вали) Джибаля, Фарса, Ахваза, Ирака и Хиджаза, с местопребыванием в ал-Мада’ине (древнем Ктесифоне).
Столичная верхушка боялась, что пришедшие с Абу-л-‘Аббасом ‘Абдаллахом ал-Ма’муном деятели «хорасанского призыва» потеснят ее на ключевых постах в управлении и доступе к выплатам и вспомоществованиям из казны (байт ал-мал). Особые опасения питали командующие отрядов, стянутых сюда Мухаммадом ал-Амином, которые исподволь сопротивлялмись новым властям. Настороженные преобладанием ‘аджам в окружении ‘Абдаллаха ал-Ма’муна, они подозревали в его вельможах тайных «маджус», в связи с чем «сыны Сахла» (бану Сахл) предпочитал не появляться в Городе мира (Мадинат ас-Салам), ограничиваясь присылкой сюда своих представителей.
Однако и «сыны державы» (абна’ ад-даула), т.е. отпрыски тех хорасанцев, кто возвел на престол потомков ‘Абдаллаха б. ‘Аббаса, оказались расколоты «фитной», тем более что сами их ставленники-халифы, начиная с Абу Джа‘фара ал-Мансура, немало сделали для их ослабления. Это заставляло Абу-л-‘Аббаса ал-Ма’муна в поисках надежной опоры лавировать между разными группировками элиты, от потомков пророка Мухаммада до маула. Восстаниями в бассейне Тигра и Евфрата и по всему Аравийскому п-ову всю 2-й половину 810-х гг. руководили самые разные силы – от сословно-кастовой общности зутт (североиндийского происхождения – одни из предков современных цыган) до представителей ахл ал-байт и тех вождей, что прикрывались их авторитетом.
В Йемене, Мекке (Макка) и Медине (Мадина) мятежи от имени ‘Алидов (ал-‘Алавийа) сопровождались значительным кровопролитием и жестокостями. Самый опасный из них поднял в ал-Куфе в январе – феврале 815 г. бывший подчиненный халифского полководца Харсамы б. А‘йана, Абу-с-Сарайа, от имени ‘Алида Мухаммада б. Ибрахима ат-Табатабы. Разгромив рать, которую выслали против него «сыны Сахла», он отравил Ибн Табатабу и, заменив его еще одним ‘Алидом – малолетним Мухаммадом б. Мухаммадом, успешно действовал в Месопотамской низменности, где завладел Басрой, Васитом и ал-Мада’ином и чеканил монету в Куфе. Ибн А‘йан, который ранее выдвинулся к Мервскому оазису через Хулван, вняв мольбам ал-Хасана б. Сахла, возвратился и смог переломить положение: жестокости повстанцев настроили против них местное население. Он принял сдачу Куфы, штурмовал Басру, прогнал Абу-с-Сарайу и Мухаммада в Верхнее Двуречье, а в октябре захватил их в плен: первый был обезглавлен, второй – сослан в Хорасан.
К 816 г. было покончено и с ‘алидским сопротивлением в Аравии. Не находя нужным изъявлять почтение Бану Сахл, Харсама вновь направился в Мерв, чтобы лично донести о состоянии дел и просить ал-Ма’муна о прибытии в столицу для окончательного наведения порядка. Однако Зу-р-Ри’асатайн ал-Фадл б. Сахл успел пробудить в его отношении подозрительность своего воспитанника: сразу по приезде в июне его бросили в тюрьму, где и уморили. При вести об этом жители Города мира изгнали из ал-Мада’ина представителя ал-Хасана и поставили своим главой сына ал-Махди, ал-Мансура, который отказался от халифского титула, но согласился быть наместником ал-Ма’муна. В долине Нила возобновились распри арабских племенных конфедераций бану калб и бану кайс.
В марте 817 г. ал-Ма’мун, в поисках взаимопонимания с бану Хашим, по совету Зу-р-Ри’асатайна, заменил в качестве официального цвета черный, символизировавший дом ал- ‘Аббаса, на зеленый – символ дома Мухаммада, и престолонаследником, вместо своего брата ал-Касима, провозгласил ‘Али б. Мусу ар-Риду (почитается имамийа как 8-й имам), за которого выдал свою дочь. Возмущение в Мадинат ас-Салам привело к бегству отсюда ал-Хасана и выдвижению сына ал-Махди, Ибрахима, который в июле принял почетное прозвание / тронное имя (лакаб) ал-Мубарак.
818-й год принес с собой резкие сдвиги в окружении ал-Ма’муна. В феврале от рук неких арабов в Серахсе погиб Зу-р-Ри’асатайн ал-Фадл, а в августе скоропостижно скончался в Тусе ‘Али ар-Рида. Внешне «повелитель верующих» весьма скорбел об этих смертях, хотя предание ши‘а обвиняет его в отравлении ар-Риды ядом, впрыснутым в виноградную лозу. Он передал должности вазира и наместника-вали Двуречья ал-Хасану, который должен был пребывать в Васите.
В 819 г. ал-Ма’мун, наконец, объявил о переезде в Месопотамию, а управление Хорасаном доверил Гассану б. ‘Аббаду, подчинив его, однако, ал-Хасану б. Сахлу, который скоро, якобы из-за душевной болезни, постепенно удалился от общества, так что дела в Мерве временно перешли в руки Гассана. Тем не менее, на дочери ал-Хасана, Буран, «повелитель верующих» впоследствии женился. В августе он торжественно въехал в Багдад под зелеными знаменами, которые вскоре сменили на черные. Ибрахим б. ал-Махди, покинутый сторонниками, некоторое время скрывался, но получил полное прощение, как и вазир ал-Амина, ал-Фадл б. ар-Раби‘, который умер своей смертью в 822 или 824 г. Ибрахим до самой кончины в 839 г. прожил при дворе, славясь как искусный певец, знаток и щедрый покровитель музыкального искусства.
Могущество Тахиридов (Бану Тахир) в ирано-центральноазиатских землях ал-Ма’мун уравновешивал прямыми связями с местными владетельными домами. Еще в 816 или 817 г. он приветил у себя при дворе в Мерве Мазйара, сына Карена, из рода испахбадов Табаристана (горные ущелья Эльбурса), которого обратил в ислам, присвоив лакаб «маула повелителя верующих», и сделал соправителем его родового княжества, а в конце 820-х гг., несмотря на жалобы мусульман прикаспийских равнин на произвол с его стороны, утвердил его единоличным правителем Табаристана. Сходным образом тогда же развивались отношения ал-Ма’муна с родом афшинов Уструшаны (верховья р. Зеравшан), отпрыск которого, Хейдар, сын Кавуса, бежал от междоусобных распрей на родине в Мадинат ас-Салам и стал мусульманином (с именем Хайдар), после чего участвовал в карательной экспедиции «повелителя верующих» в Уструшану, где его признали очередным афшином.
В конце 820-х гг. ал-Ма’мун, отказавшись от компромиссов с ‘Алидами, все более склонялся к учению му‘тазила. В июне 827 г. он издал указ, в котором провозглашалось, что Коран сотворен, а ‘Али б. Аби Талиб – лучший из асхаб, и воспрещалось восхвалять Му‘авию. Вслед за тем верховный кади Ахмад б. Аби Ду’ад развернул систематическое преследование инакомыслящих (в первую очередь, традиционалистов ахл ас-сунна ва-л-джама‘а).
Во внешней политике ал-Ма’мун с 821 г. оказывал поддержку Фоме Славянину в его борьбе с императором Византии Михаилом II. В 828 г. он сделал вали Египта своего брата Абу Исхака Мухаммада, но примирился с почти полной самостоятельностью Аглабидов в Ифрикии. В 829 г. египтяне восстали против агентов Абу Исхака, который лично прибыл в страну, чтобы добиться повиновения.
Против наследника Михаила, императора Феофила, который с 829 г. оказывал поддержку хуррамийа, ал-Ма’мун повел газават. В марте 830 г., вместе со своим сыном ал-‘Аббасом, он впервые вторгся на п-ов Малая Азия, куда затем в дальнейшем ежегодно совершал победоносные походы. В 831 г. вновь заволновался Нижний Египет, где военачальники Мухаммада встретили ожесточенный отпор коптов—башмуритов. В 832 г. «повелитель верующих» явился сюда со свежими войсками, переброшенными с византийского фронта, и утопил восстание в крови; в пирамиде Хеопса он безуспешно искал сокровища. На Малоазиатском п-ове ему после затяжной осады удалось овладеть крепостью Лу’лу’а.
Весной 833 г. ал-Ма’мун, отвергнув мирные предложения Феофила, стал готовить крупномасштабный поход через Аморий к Константинополю, для чего послал впереди себя своего сына ал-‘Аббаса возобновить плацдарм в Тиане. Летом, отправляясь к театру военных действий, он, распорядившись создать особое надзорное и карательное учреждение – михна, поручил начальнику столичной стражи Исхаку б. Ибрахиму созвать и опросить на предмет согласия с му‘тазилитским каламом сначала кади, затем знатоков хадисов. Догмат о «сотворенности Корана» встретил среди последних такие решительные возражения, что Исхак донес о том халифу, который потребовал доставить к себе Ахмада б. Ханбала и нескольких его единомышленников. Когда задержанные, под усиленной охраной, выезжали из Ракки в Адану, «повелитель верующих» смертельно заболел, простудившись при купании в киликийской реке Педендон (Будандун). По его завещанию престол с лакабом ал-Му‘тасим наследовал Абу Исхак Мухаммад.
Покровительство ал-Ма’муна философии (фалсафа) продолжило традицию, заложенную ал-Мансуром и ар-Рашидом. Особый интерес в нем пробудили труды Аристотеля, который якобы явился ему во сне и в своих рассуждениях доказал, что знание, основанное на опыте, не противоречит вере в откровение. В Басре и Куфе «повелитель верующих» открыл училища, при которых устроил библиотеки (по образцу созданного им в Бухаре еще до восшествия на престол).
В 827 г. по халифскому повелению под руководством Ахмада ал-Фаргани были проведены градусные измерения дуги меридиана в Синджаре – первая попытка экспериментального определения размеров земного шара на основе измерений градуса меридиана. Открывались обсерватории: в 828 – 829 гг. – в багдадском квартале Шаммасийа, где астрономы Йахйа ибн Аби Мансур и ‘Аббас ал-Джаухари, астролог Санад ибн ‘Али и математик Абу Муса ал-Хуваризми проводили наблюдения за солнцестояниями, равноденствиями и движением Луны; в 831 – 833 гг. – в Дамаске, в Дайр Мурране, на горе Касьюн, откуда Халид ал-Марваррузи вел замеры наклонения эклиптики. Составленные по итогам работ беспрецедентно подробные астрономические таблицы дополнительно уточнялись по личному пожеланию «повелителя верующих».
Позднее предание приписывает ал-Ма’муну учреждение в Багдаде научно-исследовательского и переводческого центра Дом мудрости (Байт ал-хикма); по другим сведениям, он лишь расширил ок. 830 г. существовавшее ранее Хранилище мудрости (Хизанат ал-хикма) за счет множества новых рукописей, приобретенных в ходе боевых действий и мирного обмена с византийцами. Достоверно известно, что, продолжая покровительство медицинской школе в Гундишапуре (Джундайсабур), халиф инициировал перевод на арабский язык античных авторов, в частности, греческих медиков (Гиппократа и Галена), астрономов (Феодосия, Менелая, Аристарха) и математиков (все работы Птолемея и, прежде всего, «Величайшее сочинение», получившее арабизированное заглавие «Альмагест»; ал-Ма’муну посвящено первое арабское переложение «Начал» Эвклида, 813), а также арамейской, коптской и санскритской литературы. Особую важность имела адаптация среднеперсидской словесности в арабской среде, очевидно, как одно из средств возрождения памяти о Сасанидах.
О недоверии ал-Ма’муна к Багдаду, сохранявшемся до конца его жизни, свидетельствует то, что он не стал возводить крупномасштабной резиденции в самом городе (как то делали его прадед и дед) и не поселился в одной из уже построенных до него (как то сделал его отец), но ограничился строительством двух малых дворцов, где останавливался попеременно. При нем усилилось привлечение к службе в охране двора и полевой армии тюрко-иранского элемента из Центральной Азии, которое подготовило возвышение тюркской гвардии при его преемниках.
Лит.: Cooperson M. Al-Ma’mun. Oxford, 2005; Gabrieli F. Al-Ma’mūn e gli ʿAlidi. Leipzig, 1929; Nawas J.A. Al-Maʼmūn, the Inquisition, and the Quest for Caliphal Authority. Atlanta, 2015.
Кораев Т.К.